- Конечно, нет! Всё неправильно! – воскликнул маг. - Мы сидим в плену, неизвестно, что с нами сделают эти варвары, а мы ещё и отпустили в Валинкар жаждущего власти предателя. Всё очень плохо, Феронд. Но не ты в этом виноват. И не об этом сейчас следует думать.

- А о чём тогда? – спокойно спросил Феронд, ничуть не смущённый тем, что брат повысил на него голос.

-  О будущем, - мигом остывая, так же спокойно ответил Лайгон. - Стоит понять, что нужно недлам и что нужно Гринору. С недлами пока мы поняли всё, что могли. Давай подумаем о твоём приятеле. Он говорил про трон… Если нас убьют, то он сможет стать правителем, если возьмёт в жёны Лаивсену…

- Но это случится только, когда Мэггон умрёт или решит передать все дела наследнице… - сказал Феронд неуверенно.

- Это не единственный способ… - прошептал маг и усталым движением руки взъерошил свои волосы, поражаясь своей не прозорливости.

- То есть? – переспросил Феронд, вглядываясь в силуэт Лайгона, словно надеясь разглядеть в полутьме выражение его лица.

- Я не уверен, что такой тип, как Гринор, знает о втором способе. Мне стало известно из книг, что в далекие времена, когда рабы только вышли из гор и освободились от недлов, они не могли выбрать себе главаря. Они были все равны… вернее, бесправны. Одинаково бесправны. Оказавшись на свободе, они растерялись, им нужен был лидер, но ни один не хотел признавать власть такого же раба, как и он сам. Тогда было принято решение о состязании. При помощи турниров было избрано два сильнейших: имя одного было Нильф, это предок Мэггона, а второго звали Аринго. Им предстояло сразиться в решающем бою, но Аринго пропал. Просто исчез. Раз и навсегда. Нильфа могли бы заподозрить в убийстве, но он провёл всю ночь под опекой своих сородичей, которые помогали ему подготовиться к бою. После исчезновения Аринго Нильф, придя к власти, установил запрет на пролитие крови равного себе, поскольку считал, что Аринго был кем-то вероломно убит. Постепенно этот запрет превратился в легенду и стали считать, что кровь валинкарцев священна.

- Почему Нильф назвал наш мир именно так? – поинтересовался Феронд, и Лайгон улыбнулся: его брат постепенно начинал слушать и думать, а это не могло не радовать.

- Валинкар – имя его отца, которого он почитал, но который не дожил до свободных от рабства дней.

- То есть наша кровь не священна?

- Да. И если кто-то из своих убьёт тебя, он не будет проклят. Привычка доказывать свою силу в поединках – пережиток прошлого, остаток на память от предков-рабов. До сих пор каждый валинкарец хочет быть сильнее и лучше. И в этом кроется одна лазейка для Гринора: он может вызвать на смертельный поединок Мэггона. И если победит – Валинкар будет его. А магией пользоваться в таком поединке нельзя.

- Это маловероятно… - усомнился Феронд, хотя на лбу его пролегли морщинки, и взгляд стал тревожным. Но он попытался найти оправдание тому, что этого не может произойти, хоть возможность и есть. – Для этого Гринор должен изучить историю, а потом ещё и убедить всех вокруг, что это всё правда, и можно устроить кровопролитный смертельный поединок и не стать проклятым…

- Феронд… Не будь глупцом! Мэггон знает об этом всём! Он знал, что в горах таится разгадка нашего прошлого – и именно поэтому не хотел пускать нас сюда, утверждая, что горы – просто каменные глыбы! Он знает об обычаях, но скрывает это от нас, как и его отец скрывал от прочих валинкарцев, и как скрывали все валинкарцы от своих детей, и потому это осталось лишь в книгах! И потому никто не прививает нам любовь к знаниям!