– Да ведь так и есть…то есть, так оно и было… когда-то…

– Вот-вот. Итак, убить русского! Убить его физически (ножом, палкой, пулей, бомбой, пожаром) проще всего только там, где это можно сделать в относительной безопасности для убийц.

Напомню о Баку 1990 года, где русских вырезали не меньше, чем армян, о чем преступно молчат демократические газеты, несмотря на гласность.

Напомню, что в Грузии из тридцати русских сел осталось сегодня только пять.

Совсем уж хрестоматийно – резня русских в Чечне при людоеде Хрущёве, вообще обстановка на Северном Кавказе, где убийства русских семьями практикуются много лет.

Сопутствующие этому явлению – геноцид армян, производившийся в одно время с геноцидом русских, одними политическими силами и с одной целью.

Далее, мы можем выделить технологии физиологического и психического геноцида, которые активно используются там, где, извините за грустный каламбур, нет физической возможности запустить физический геноцид.

Факты умерщвления части русских голодомором и предельной нищетой следует считать переходными от физического к физиологическому геноциду.

С одной стороны, смерть от физического истощения организма – это убийство, с другой – особое убийство, использующее в качестве оружия физиологию.

Физиологический геноцид не включает в себя в чистом виде голодомор. Он тоньше, с одной стороны – гуманнее, с другой – опаснее и коварнее физического геноцида. Физиологический геноцид, применяемый сегодня против основной массы русских и приравненных к ним категорий граждан, – это удовлетворение первой необходимости, сочетающееся с накоплением недостаточности предметов долгосрочной необходимости.

Это по-научному.

По-людски это звучит так: сдохнуть не дают и жить не дают. Да, это не голодомор в полном смысле этого слова, но это «печалемор», постепенное угасание жизненных сил русского человека в условиях крайней физиологической ужатости, искалеченного привычной и безысходной нищетой быта.

Факты заработков, пенсий и пособий, которые ниже официального прожиточного минимума, – это факты физического убийства русских. Факты искажений при расчете прожиточного минимума, крайнее занижение его показателей – это факты физиологического умерщвления нации.

Понимаете, потребности человека делятся на краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные.

Человек без воды может прожить значительно дольше, чем без воздуха, без пищи – дольше, чем без воды, без новой одежды – значительно дольше, чем без пищи, без собственного жилища – дольше даже, чем без новой одежды.

Но это не значит, что одежда и жилище не являются предметами безусловной необходимости для выживания человека. Если кто-то, снабдив человека воздухом, скажет – мол, теперь я спокоен, дышать ему есть чем, а без пищи и воды сколько-то перебьётся, мы справедливо назовем это убийством.

А как мы назовем того, кто, снабдив человека воздухом, водой и дрянной пищей, скажет, что человеку и сего довольно, и нечего его одевать там, дом ему строить?

– Так вы думаете, это всё делается специально?

– Нет, билядь! Случайно! Само собой все происходит! – взорвался темпераментный философ. – Когда строится дорогущая атомная субмарина, а люди, которые на ней плавают, живут в разваливающихся бараках и думают – не голодны ли их детишки, когда их отцы уходят в море, с ядерными ракетами на борту?

Берия, начавший строительство Арзамаса-16 со строительства уютных коттеджей для своих физиков, понимающе кивнул головой…

– Физиологическое выживание не есть жизнь, – продолжил чуть успокоившийся уличный философ, для вдохновения глотнувший из горлышка заткнутой газетой бутылки. – Физиологическое выживание есть кратковременное – заметим особо! – кратковременное преодоление смерти. Человеку должны быть даны не только инструменты физиологического выживания, но и какие-то простые человеческие радости, он должен иметь возможность не только на предельно-необходимые расходы, но и на некоторые расходы, ошибочно заносимые в разряд роскоши.