* * *

Дни потекли ровной вереницей. Маша составила себе такое плотное расписание, что вздыхать-охать и кручиниться стало некогда.

Утром – обязательный завтрак с графом. Ей стало уже привычно, что при её появлении мужчина утыкался в газету, и очень скоро она даже перестала обижаться за это. Сухой «отеческий чмок» в лоб в конце — и вот она уже предоставлена сама себе.

До обеда, пока солнце палило не столь невыносимо, Мария занималась магией. Раскачивала свой резерв, одновременно стараясь освоить всё новые и новые плетения. Маленький светляк, простой файербол, одновременное удержание нескольких светляков и файерболов – даже к освоению таких простых вещей она шла крохотными шагами. Но наградой за усердие становилась радость: многие вещи с каждым разом получались всё легче. Некому было сказать ей «молодец» и поставить пятёрку, но на то она и учитель, чтобы суметь оценить саму себя.

И этой наградой являлись прогулки с Бергой в ближайший городок за новыми книгами. Яркие краски, насыщенные ароматы – юг не стеснялся быть крикливым и сочным, как разряженный попугай. Мария с жадностью впитывала всё, радуясь каждой минуте новой жизни. Ведь однажды вполне может случиться так, что у неё не останется зелья, и больше не будет времени откладывать жизнь на «потом».

* * *

Днём, как и на земном юге, было принято проводить время в отдыхе: палящее солнце валило с ног, до одурения окутывая звенящим зноем. Люди прикрывали ставнями окна, чтобы сохранить ускользающую прохладу, но это помогало мало, и Маша невыносимо страдала от отсутствия кондиционера или простого вентилятора.

– Если бы я не видела вас сразу после рождения, – с ласковой улыбкой сочувственно говорила Берга, – то вполне могла подумать, что вы родом с Севера, так плохо вы переносите духоту, госпожа. Видимо, вас сразу после появления на свет подменили злые духи: не зря же ваша кожа бела, как вечные снега в горах.

Мария на это лишь нечленораздельно мычала и отползала в купальню, чтобы в очередной раз хоть немного освежиться и остудить изнывающее от пекла тело. Что ей ответить горничной? Что она привыкла к другому климату, в котором чередовались четыре сезона, а не два?

Изнуряющее пекло в сухой период и невыносимая влажная духота с кучей кровососущих насекомых в сезон дождей – вот чем был Юг в новом мире Маши. И она порой малодушно умоляла Бергу прибить её, чтобы она так не мучилась. Служанка смеялась, приносила громадное опахало и обмахивала Машу, позволяя ей ненадолго забыться дневным сном.

Но стоило солнцу склониться к горизонту, и округа оживала. Окна-двери распахивались настежь, чтобы уловить малейшие потоки свежего бриза. Люди весело гомонили и возвращались к делам. Приободрялась и Мария: омывшись и переодевшись, отправлялась за новой порцией знаний.

Однако сегодняшний день ей напомнил о том, что это собака укусила Павлова и забыла, а Павлов ничего не забывал.

Сунув ноги в тапочки, Маша вскрикнула от боли и поспешила выдернуть их обратно. По её ступням из-за впившихся в ступни осколков стекла текла кровь. Само собой стекло в обувь попасть не могло: она ничего не разбивала. Да и до сиесты Маша вполне спокойно проходила в этих туфельках, неиспытывая какого-либо дискомфорта. А это значило, что злоумышленник пробрался в её покои, пока она спала. Всё-таки слуги стали мстить за проделки Мари! А она так старалась изменить впечатление о себе, была со всеми подчёркнуто вежливой и милой…

Видимо, и в этом мире существовали люди, которые воспитанность принимали за слабость. Что ж… Маше не раз приходилось быть не только доброй учительницей, но и злой мегерой, умеющей жёстко поставить на место как хулиганов, так и их родителей. Грустно, что такой момент наступил и в новой жизни.