Тот встретил её с таким каменным от напряжения лицом, что девушка внутренне подобралась, готовясь переубеждать его. Ей казалось, что речь сразу пойдёт о её резкости с лекарем, неуважительном обращении к тому, от кого зависела её жизнь. Но Маше на это было глубоко плевать: одно дело – жизненно необходимое зелье, и совсем другое – какие-то предрассудки о проклятиях.

Однако граф её удивил.

– Мария… Маша… – собрался с силами и выпалил на одном дыхании: – Послушай, дочь, я знаю, что не вправе просить тебя о подобном! Но при сложившихся обстоятельствах у меня просто нет выбора!

Она уселась в кресло напротив и молча внимала, дав мужчине волю объясниться так, как ему было удобнее.

– Это не твой грех, милая, – продолжал граф, – но всё сводится к тому, что отвечать за него придётся именно тебе… Прости! Я был в курсе того, что в столице Мари нанесла оскорбление князю Севера: после этого отношения с нашими землями охладились. Но я не предпринял шагов к примирению, надеясь, что когда братья женятся, обида забудется, и мир восстановится сам собой… О, если б знал я, что будет так, то сразу бы засыпал Север дарами и письмами с извинениями!

Маша раздражённо кашлянула и нахмурилась, намекая отцу, что сейчас впадать в самобичевание – не лучшее время. Он осёкся, нервно встрепал волосы и шумно вздохнул, словно переводя дух. После этого голос его зазвучал гораздо спокойнее:

– Есть все основания полагать, что болезнь, которая поразила мальчиков, вспыхнула сначала на Севере, но они сумели её побороть. Скорее всего, дело в Пустоши: там произрастает множество ценных лекарственных трав, аналогов которым нет больше ни в одном уголке мира…

От этого известия Маша даже поддалась вперёд, не желая упустить ни слова.

– Одно из таких растений, леди Мария, входит в состав вашего зелья, – встрял в разговор Каффер, и только тут девушка увидела, что лекарь тоже находится в кабинете. Но расположился в углу на диванчике так, что войдя и сосредоточившись сразу на графе, она его не заметила.

– Из-за того, что отношения с Севером напряжены, – покивал граф, – мы не можем обратиться к поставщикам напрямую. А после того, что натворила Мари, боюсь, князья проигнорируют письмо…

– Но то, что у них были вспышки этого заболевания, с которыми они успешно справились – факт, я списывался с коллегами, и они подтвердили. Даже прислали название растения и рецепт зелья, – поддакнул Каффер.

– Вот с этого и нужно было начинать! А то «проклятье, проклятье»! – гневно зыркнула на него Маша и повернулась к отцу. – Как быстро я смогу отправиться во владения князей? Слуги смогут подготовить экипаж и дары, чтобы я отправилась немедля?

– Дочь… я… – оторопел от такой прыти граф.

– Ах, отец! Оставьте реверансы и сожаления на потом! – раздражённо отмахнулась от него она. – Да, я осознаю, что после того, что натворила Мари, встретят меня там без особого тепла, но что-то же нужно делать?! Я принесу извинения лично, как и полагается в подобных ситуациях: они же не знают, что сестры больше нет, а вместо неё другая. Да, за проступок Мари придётся отдуваться мне, но я готова на всё, чтобы с детьми всё было хорошо! А если для гордости князей так важно, то выйду замуж за того, кто был оскорблён Мари, чтобы исправить этот грех. Мне всё равно! Я не позволю мальчикам умереть!

Граф загадочно переглянулся с Каффером и вымолвил:

– Я горжусь тобой! Сможешь отправиться немедленно? Судя по уплотняющимся тучам, скоро начнётся дождь, и дороги развезёт: мне не хотелось бы, чтобы карета засела в грязи где-нибудь далеко от жилья, и тебе пришлось бы ждать помощи под ливнем. Велю запрячь самую быструю и выносливую четвёрку лошадей! Они домчат тебя до места всего за два-три дня…