– Как прошёл ваш вчерашний день? Что было интересного? – продолжила «наводить мосты» Мария. Взяла в руки булочку, надрезала и неторопливо намазала её маслом, с удовольствием отметив, что Верд старательно скопировал каждое движение.

– Да ничего запоминающегося… – нахмурился он, потому что булочка в его руках, в отличие от Машиной, сильно крошилась. – А впрочем… Мы поймали жука! Он просто огромный! – и от восторга взмахнул руками.

Джард еле заметно толкнул его в бок и прошептал:

– Ей про жуков неинтересно.

– Отчего же? – вскинула на него бровь Маша.

– От того, что девочкам не нравятся жуки и гусеницы, – скептично фыркнул Джард, бросая на неё насмешливые взгляды.

С подобным утверждением сложно было поспорить. И если даже в детстве Маша могла держать себя в руках, чтобы не визжать от их вида, как остальные сверстницы, то когда выросла, не могла перебороть неприятное подёргивание от брезгливости. К счастью, на помощь дочери пришёл граф.

– Помнится, я в детстве тоже был увлечён жуками, – поделился он, откинувшись на стуле. – У меня их была целая коллекция! А что же ваш? Какой он, как выглядел?

Верд с энтузиазмом описал наросты на голове и цвет панциря насекомого.

– О, это очень редкий! – покивал граф. – Я видел такого всего пару раз, но так и не смог поймать… Как вам удалось?

Польщённые мальчишки тут же принялись наперебой рассказывать ему, что для этого им пришлось провести самую настоящую военную операцию по поимке насекомого. Из-за того, что уж больно жук хитёр! Несколько раз их план был близок к провалу: жук замечал их и успевал взлететь. Граф кивками и восклицаниями побуждал их рассказывать, и Маша расслабленно откинулась на спинку стула, наслаждаясь разворачивающейся перед её взором картиной.

Беседуя с сыновьями, мужчина будто оттаивал сердцем: горькие складочки у его рта смягчились, мышцы расслабились, а в глазах плескалась неимоверная нежность. Да, близнецам никогда не заменить ему Мари, но на то человеческое сердце и большое, чтобы в нём хватило места всем. Пусть граф никогда не сможет забыть любимую дочь, но боль его притупится, утихнет, если он станет чаще видеться с детьми.

Воспользовавшись тем, что мужская часть её семейства увлечена разговором, Маша позвала Бергу. Когда верная горничная склонилась к её плечу, шёпотом попросила её отныне прислуживать близнецам, а на своё место, для службы Маше, подыскать другую горничную.

Женщина оторопела от такого решения, и глаза её влажно заблестели.

– О, госпожа… Чем я прогневала вас?..

Мария качнула головой, заставляя её умолкнуть, и поведала о своих опасениях:

– Мне кажется, что слуги с ними дурно обращаются. Кому могу я ещё довериться, как не тебе? Ты уж, душенька, присмотри за мальчиками… Несладко им жилось в последнее время, сразу видно.

Берга изменилась в лице, целая буря эмоций промелькнула по нему: от удивлённого, жалостливого и до рассерженного, будто она готова была идти прямо сейчас и оттаскать за космы всех тех, кто посмел обидеть дитяток. Решительно посмотрела на мальчиков, будто уже усыновляя, и пылко заверила:

– Не извольте беспокоиться, леди Мари. При мне им ничего не грозит, это вы верно заметили. Я счастлива, что заслужила ваше доверие…

Граф всё же заметил их перешёптывания со служанкой, но одарил Машу еле заметным кивком и благосклонной улыбкой. Дождался, когда в разговоре с сыновьями наступила пауза, и позвал слугу:

– Приготовьте для молодых лордов те покои, что расположены рядом с моими. Берга, когда мальчики закончат завтракать, помоги им собрать и перенести вещи, – поднялся и с лёгким наклоном головы мягко сообщил ребятам: – К сожалению, мне сейчас пора идти, но позже я обязательно хотел бы взглянуть на того жука.