— Спасибо, что помог с ним… Сложно было проснуться. Сама не знаю, как так глубоко провалилась в сон.

— Я видел, как ты подпрыгивала к нему практически каждый час ночью.

— Видел? — потираю глаза и пытаюсь понять, как именно он видел, если дверь в комнату была закрыта.

Он ведь через стены смотреть не умеет?

— Слышал, как сын плакал, — тут же оправдывается Антипов, а мой взгляд пробегает по комнате в поиске камер видеонаблюдения, но я не вижу ни одну из них. Либо камеры искусно спрятаны, либо их просто нет, и это паранойя. Да и кто не услышит крик младенца посреди ночи?

— Когда нам ехать в больницу?

— Через час… Успеешь собраться или дать ещё немного времени?

— Час? Выше крыши, — киваю я.

С рождением сына моя жизни изменилась, но окончательно переломилась она, когда я узнала диагноз Дани. С тех пор я перестала тратить время на макияж, прически и прочее-прочее. Не так важно, как я буду выглядеть в глазах остальных, когда мой мальчик болен. Я пыталась каждую свободную минуту своего времени уделять ему — кто знает, сколько его у нас осталось?

Антипов некоторое время выдержано смотрит на меня и ничего не говорит. Понимаю, что он держит в голове немало разных мыслей, но не спешит озвучивать их. После вчерашних откровенностей мне кажется, что он стал относиться ко мне лучше, но это может быть простое предположение. Не факт, что всё именно так.

— После посещения детского врача я хотел бы предложить тебе сходить к хорошему психотерапевту.

Я испуганно вздрагиваю и смотрю на бывшего, словно получила знатную пощёчину. Он считает меня сумасшедшей? Или хочет, чтобы из меня под гипнозом вытянули все секреты? Вот только их не осталось. Я всё рассказала Антипову. Теперь я, наконец, чиста перед ним.

— Если ты так хочешь, — пожимаю плечами, думая, что должна делать всё, что он скажет, пока, так или иначе, завишу от него.

— Хочу, — соглашается Евгений. — Но ты должна сделать это не потому, что так хочу я, а потому, что так нужно тебе самой. У тебя есть серьёзная травма детства, я хочу, чтобы специалисты помогли тебе разобраться с ней. Я желаю помочь тебе, Ира… Если ты вчера была искренна со мной, то я виновен не меньше твоего. За слепой ревностью я не заметил, что Царёв взял тебя силой. Заходя в его кабинет, я уже знал, что ты шпионишь и передаёшь ему всю информацию на мою компанию, а когда увидел воочию подтверждение вашей связи… В голове перемкнуло что-то. Ты не первая женщина, которую я любил, а она оказалась под ним…

Я вздрагиваю и жмурюсь от последних слов, а Антипов трясёт головой.

— Прости. Я не хотел причинять тебе боль своими словами. Конечно, ты оказалась там не по своей воле, если можно верить твоим словам, но это не меняет того факта, что у меня в голове перемкнуло, и я просто ослеп от ярости. Я не хотел устраивать там глупые детские разборки, если женщина сама сделала выбор… Потом, конечно, я выловил его и… Неважно. Уже это всё неважно, и я признаю свою вину.

— Я услышала тебя, Жень. Мы поедем к психотерапевту, — киваю я, желая поскорее сбежать от этого разговора. — Ты сказал, что остался всего лишь час на сборы? Можно я тогда быстро приму душ? Сможешь приглядеть пока за сыном десять минут?

Антипов теряется, испуганно смотрит то на меня, то на Даню, после чего кивает и вздыхает, а я подскакиваю на ноги, роюсь в сумке с вещами, которые так ещё и не успела разобрать, и нахожу там своё полотенце с халатиком. Не так сильно хочется в душ, как убежать от неудобной темы и не расплакаться в компании бывшего. Мне кажется, меня начинает накрывать паника, а поддаваться ей никак нельзя. Один раз я позволила ей развиться, и это чуть было не закончилось плохо. Очень плохо. Хорошо, что мама помогла мне подобрать успокоительные чаи, благодаря которым приступы страха и собственной никчёмности меня отпустили…