Слишком много всего…

Перед глазами снова мелькает ужасная сцена, и я хочу убить Царёва за то, что он сотворил с Ирой, прибить себя за то, что не помог ей вовремя…

***

Какое-то время я просто сижу на кухне и думаю. Думаю, как мне быть дальше. Пью маленькими глотками воду из кулера и смотрю себе под ноги. Мне хочется рвануть к Царёву и размазать его о стену, но я понимаю, что он может добиваться именно этого.

В том, что Ира не врала мне, крича о том, что он изнасиловал её, я не могу быть уверенным до конца, потому что она и раньше искусно водила меня за нос.

Вдруг они сговорились?

Что, если Ира пытается науськать меня против Царёва, довести до состояния неконтролируемой ярости, а потом посадить за решётку? Я уже ничего не знаю, понятия не имею, где искать правду.

На телефон прилетает сообщение, что коллекционную старушку у меня забирают. Я ни секунды не раздумываю и пишу номер расчётного счёта больницы, куда перевести деньги, потому что попросил врача заказать лекарство как можно быстрее. Только когда делаю это, вспоминаю слова няни, что у Даниила может быть совсем не СМА. И иду в комнату, где сейчас находится сын.

Мальчонка сладко спит в своей кроватке, а Ира сидит на краю кровати, скрестив руки на груди, и раскачивается назад и вперёд. Она поднимает на меня взгляд побитой собачонки и какое-то время смотрит так, словно боится услышать моё решение. Впрочем, вроде бы наш разговор закончился отнюдь не на вопросительной нотке и никакого решения не требовал.

— Няня сказала, что ей кажется подозрительным диагноз, который поставили Даниилу, — начинаю я, и Ира кивает.

— Да, но его осматривало множество врачей. Один из них — хороший знакомый Глеба.

Я начинаю злиться, потому что этот Глеб — последний человек, которому я стал бы верить в таких вопросах. Что, если он хотел просто заполучить деньги? Может, договорился со своим «хорошим знакомым», даже не подозревая, что мы с Ирой обратимся в другую клинику для лечения? Хотя… Он вроде бы не дурак, тогда какую цель он преследовал, если нарочно хотел поставить моему ребёнку заведомо ложный диагноз и подключил своих знакомых? А может, этот «знакомый» решил провернуть всё самостоятельно?

— И ты доверяешь ему?

Ира несколько секунд смотрит на меня, практически не моргая, после чего мотает головой.

— Я не знаю… Не знаю, кому верить… Я просто хочу, чтобы мой сын был здоров.

Признаться честно, бывшая выглядит жалко. Раньше в ней было чуть больше уверенности. Возможно, теперь она на самом деле искренна и не пытается строить из себя непонятно кого?..

— Всё будет хорошо с нашим сыном, можешь быть уверена в этом, — говорю я, делая акцент на «нашем», потому что Ира забывается. Я хочу напомнить ей, что теперь в жизни Даниила появился отец, который будет бороться за ребёнка всеми силами. Я тоже хочу, чтобы он был здоров.

Пацан начинает хмуриться, но это состояние быстро отпускает его, и на детских губах появляется улыбка.

Обвожу взглядом детскую мебель, которую привезли и установили, пока мы с Ирой были в больнице. В целом всё выглядит очень даже неплохо. Кажется, Дане она тоже пришлась по вкусу.

— Царёв больше не звонил тебе?

Ира отрицательно мотает головой, но больше не смотрит мне в глаза, словно не получила от меня ожидаемой поддержки. А на что она рассчитывала? Думала, что я похвалю её за то, что не сказала всего и сразу? Что буду радоваться как безумный её откровенностям и сразу же поверю ей?

— Отдохни, пока он спит… Я свяжусь с врачом и попрошу его, чтобы назначил Даниилу обследование. Однако отменять доставку препарата не стану, потому что, если заболевание подтвердится, нам важно будет поставить его как можно быстрее.