— Может, он голоден? — спрашиваю я, на что Ира взволнованно пожимает плечами. — Брось… Ты можешь покормить его. Стёкла затемнённые и никто не увидит.

Она достаёт малыша из удерживающего устройства и поглядывает на меня, словно просит выйти. Стесняется, что я увижу то, что уже видел раньше?..

— Я не буду выходить из машины, — заявляю я.

Эта излишняя скромность ей совсем не подходит.

Так может вести себя девственница, но никак не женщина, которая предала меня и кувыркалась с моим врагом.

Ира вся трясётся, но всё же даёт ребёнку грудь.

Я не смотрю на них через зеркало заднего вида, чтобы не смущать сильнее.

Опускаю голову и упираюсь лбом в руль.

— Как у него проявляется симптоматика болезни? Я о том… У него болит что-то?

— Мышцы… Он не может пользоваться ими как следует. Они атрофируются, поэтому Даня отстаёт от своих ровесников в развитии. Он не может самостоятельно держать голову, и уж тем более садиться. У него слишком слабая хватка, — трясущимся голосом начинает перечислять моя бывшая.

— Врачи не сказали, как возникает этот недуг? В чём может быть причина?

— Дело в генах… Я не сильно в этом разбираюсь, но помочь может только одно лекарство: своего рода генная инженерия.

С губ слетает грустная усмешка.

Я не думал, что бывшая признается, если это отклонение могло появиться у нашего ребёнка из-за её измены.

Но я попытаюсь выяснить это. Если она виновата, то она будет страдать. И плевать я хотел на чувства, которые связывали нас в прошлом.

— Он спит. Мы можем ехать, — выдыхает Ира, а я немного напрягаюсь.

Оборачиваюсь и мельком смотрю на её раскрасневшиеся щёки.

Почему она ведёт себя как невинная лань?

Уж не ей краснеть передо мной и смущаться.

6. Глава 5. Ирина

Вхожу в комнату, которую нам с Даниилом выделил Антипов. Он сделал в доме ремонт после нашего расставания, но стены всё равно сохраняли в себе тёплые воспоминания о тех встречах, которые между нами случались. В этой гостевой я оставалась ночевать впервые, когда оказалась в доме своего бывшего. Мы с ним долго смотрели фильмы, целовались, но не спешили зайти дальше, поэтому ночевали в разных комнатах. Тут всё почти то же, если исключить из внимания новые обои и дорогущий паркет.

Ненависть к самой себе вспыхивает, но малыш начинает хныкать, считывая моё настроение, и мне приходится успокоиться.

Ради сына.

Я не имею права заставлять его нервничать, ведь ему и без того плохо.

Именно ради сына я всё это затеяла, снова вернулась к бывшему, который ненавидит меня и никогда не простит…

К бывшему, который поверил собственным глазам и отказался слушать мои оправдания.

Антипов вносит чемодан и ставит его у двери. Несколько секунд он смотрит на меня, но быстро переводит взгляд на сына, и его губы трогает едва различимая тень улыбки.

Мне не следовало скрывать сына от бывшего, тогда всё могло сложиться иначе, но я боялась, что он отнимет у меня Даньку, надеялась, что со всем справлюсь самостоятельно. Это было неправильно, ведь, так или иначе, Даниилу нужен отец. Мальчик не должен расти без отца. Но и без матери тоже не должен. Сомневаюсь, что бывший позволит мне оставаться рядом с сыном впоследствии. Страх опутывает меня липкой паутиной, отчего дышать становиться куда тяжелее.

— Как давно ты узнала его диагноз? — спрашивает Антипов, проходит к туалетному столику и садится на пуф около него.

— Две недели назад…

Покачиваю сына, и он засыпает, но я боюсь выпускать его из рук и укладывать на кровать.

— Через несколько часов привезут люльку для него, — кивает Антипов.

Он позаботился обо всём.