Обратный путь был ещё тяжелее. С каждым шагом внутреннее сопротивление усиливалось. Я не представлял, как теперь смотреть Елене в глаза, какие найти слова, чтобы хоть как-то оправдаться. Но выбора не оставалось, и ноги сами несли меня по тёмным, безлюдным улицам обратно в дом, который уже казался мне чужим и враждебным.

У подъезда я поднял глаза вверх. Окна были тёмными, и сердце сжалось от чувства одиночества. Осознание собственной ненужности и внутреннего презрения стало настолько острым, что перехватило дыхание.

Достав ключ, я вошёл в подъезд, с трудом преодолевая ступени лестницы. Каждая из них казалась моральным испытанием. В голове метались мысли о том, что где-то здесь должен произойти поворот судьбы, способный освободить меня от тяжести содеянного. Но ничего не происходило, и оставалась лишь холодная реальность.

На последней ступеньке я остановился, глубоко вдохнув сырой подъездный воздух. Рука сама потянулась к двери, сердце забилось тревожно, словно впереди ждало суровое испытание. Оставалось только войти и принять всю тяжесть последствий.

Стоя перед дверью, я окончательно понял, что пути назад нет – впереди лишь неизвестность и неизбежная встреча с собственным позором. Но эта встреча была необходима, чтобы осознать глубину падения и найти в себе силы подняться, если это ещё возможно.

Дверь распахнулась тихо, словно поддерживая моё желание остаться незамеченным. В квартире царила глубокая тишина, настолько густая и непривычная, что казалось, каждый звук тонет в ней мгновенно, не оставляя эха. Это спокойствие выглядело странным и почти пугающим, никак не совпадая с ожиданием напряжения после случившегося.

Пройдя по коридору, заметил мягкий свет, пробивавшийся из гостиной. Я невольно напрягся, ожидая увидеть там Елену – её осуждающий взгляд, болезненное молчание. Войдя в комнату, думал застать лишь пустоту и тишину, но замер на пороге: на диване сидел совершенно незнакомый мужчина.

Он откинулся на спинку с лёгкой небрежностью, сохраняя настороженное, уверенное спокойствие. Его взгляд был внимательным, изучающим, будто он давно ждал моего появления и уже всё предусмотрел. Строгий тёмный костюм, безупречно выглаженная рубашка, тонкий галстук – одежда казалась вне времени, словно он пришёл из места, где нет календарей и часов.

– Добрый вечер, Леонид, – произнёс он тихо и уверенно, и от его осведомлённости мне стало неуютно. – Меня зовут Таисий. Я давно жду тебя.

Сердце сжалось, дыхание замерло, словно от одного слова зависела вся моя дальнейшая жизнь.

Несколько секунд я стоял неподвижно, пытаясь осмыслить происходящее. Удивление и тревога смешались внутри в тугой узел. Преодолев оцепенение, шагнул внутрь комнаты, не отводя взгляда от незнакомца.

– Кто вы? Как здесь оказались? – спросил я, едва сдерживая дрожь в голосе. – Что вам нужно?

Таисий слегка улыбнулся и указал на кресло напротив себя.

– Присядь, Леонид. Ты устал, и разговор будет долгим. Стоять бессмысленно.

Его голос звучал гипнотически, и я почти непроизвольно опустился в кресло, продолжая напряжённо всматриваться в его лицо.

– Я жду объяснений, – произнёс я, стараясь придать голосу твёрдость. – Откуда вы меня знаете?

Таисий подался вперёд, взгляд его сделался ещё более проницательным.

– Я знаю о тебе многое. Знаю всё, что ты совершил, все твои тайные страхи и желания. Ты здесь не случайно. И я тоже здесь не по собственной прихоти.

Он сделал паузу, давая словам осесть в сознании, затем продолжил:

– Моё имя Таисий, я – служитель высших сил времени. Моя задача – контролировать и исправлять временные коллапсы, которые возникают из-за человеческих ошибок и грехов. То, что произошло с тобой – именно такой сбой. Ты сам вызвал его своей жизнью, ставшей цепочкой нравственного падения.