– Ар–р–тефакт, – выдавила, икая, – чтоб лишний огонь у вулканов забирал. И не нужна тогда ветвь… А тэораты… Пусть дети высочеств наследуют.

Хана греческой семейке. Не будет больше первых, вторых и третьих. Кучи дядей, дедов и остальных родственников. Да и не жалко. Не дворец, а балаган какой-то. А уж все торжественные мероприятия – спина потом болит от раскланиваний. Да и бюджет… всю ораву кормить. Никаких налогов не хватит.

Лицо обдувал теплый, с ароматами сырой рыбой воздух. Острый камень впивался под лопатку, жесткое ложе успело намять бока, а кожу почему-то пекло, точно она перезагорала на пляже. В голове царила болезненная, звенящая тишина и казалось, что все мысли умерли до одной. Во рту пересохло и сильно хотелось пить.

«Похоже, я все-таки вырубилась», – догадалась Юля, не находя в себе сил пошевелиться. Одна лишь мысль о том, что надо открыть глаза и сесть, вызывала приступ удушливой тошноты.

Прошлое возвращалось проблесками мутных картинок. Вот она спорит с головами о престолонаследии – самая умная, конечно. Поднимает тост за лучших мужчин – головам надоело пить за жен, и они переключились на себя любимых. Глотает зеленый дым, ощущая себя тем самым зеленым змием.

Интересно, она вырубилась до того, как начала задавать глупые вопросы о том, кто у них главный, не ссорятся ли головы между собой и как определяют порядок кто в верхнем ряду, а кто в нижнем?

Хотелось верить, что да. Или ее специально вырубили, устав от назойливого любопытства?

От нахлынувших угрызений совести сознание просветлилось и до него стали доносится голоса. Такие знакомые…

– Как ты мог напоить личинку, дряхлый пепел! Это тебе лишь бы жрать без меры и без закуски, а двуногие слабы. Она умереть могла!

– Напрасно хвостом искры трясешь. Я двуногих получше чешуйчатых червей знаю. Перебрала чуток. Зеленый дымок вообще детский напиток.

– Чуток?! – возмущенно взревели в Юлиной голове, вызвав волну судорожной боли. – Зеленого дымка? Ты подсунул ей эту гадость?! Он даже меня с лап сшибает. Надоело сводничать, решил сам развлечься? Да я полумертвой ее из твоих объятий вытаскивал! Последние мозги прожег со смертной танцевать?!

– Ну подкоптил слегка, – смутился голос, – увлекся. Давно красивую женщину не тис… танцевал. Надо было думать, кому выпить предлагает.

– Надо было понимать, кого сюда тащишь! – рычал Драго. – Личинка тебе не простая двуногая. Она перед тобой кланяться не станет.

– И что ты привязался ко мне с этими поклонами? – ворчливо возмутился голос. – Не нужны они мне. Мы вообще другие вопросы обсуждали.

– Жен своих короли, как всегда, обсуждали, – отрезал Драго, проявив глубокую осведомленность о привычках огненной стихии. – Сколько раз с тобой пили – всегда одно и тоже.

И он передразнил:

– Третья такая умная была, а грудь… выдающаяся.

– Прекрати! – зашипел огонь, нагревая гневом воздух.

– Это ты прекрати доставать личинку! – ни разу не испугался Драго. – Пропойца огненный, чтоб тебе пеплом подавиться. Обрадовался свежей компании. Чуть не уморил.

– Она детей грозилась забрать! – припомнил огонь и Юля помертвела от страха. Было. Точно было.

– А ты за каждый огонек трясешься? – ухмыльнулся Драго.

– Ты просто не видишь их силу, – обиделась стихия, – а твоей драгоценной личинки я все искры готов отдать. Принца вон позволил выбрать, с Шестым помогал, поддерживал. И когда двоих, наперекор всем, родить захотела, не стал выжигать.

– А сам на эти огоньки теперь нарадоваться не можешь, – фыркнул Драго.

– Не могу, – не стал отрицать огонь, – уж больно хороши вышли.