Но в остальном менталистика Алю нравилась, хоть и приходилось попотеть, зато уроки у Кайлеса никогда не были скучны.

- Не жалеешь, что приехал сюда, а не в Лифгану? – спросил Аль, отпивая из кружки. Удивительно, но питье в этот раз показалось не таким уж противным.

- Вы, конечно, те еще зануды и зациклены на своем огне, - задумчиво проговорил Цыбаки, - зато декан у вас отличный дядька. Я бы с ним походил под парусами…

От такийцев Аль вышел глубокой ночью. Вдохнул с наслаждением морозный воздух, ощущая, как светлеет в голове, а из тела исчезает слабость. Усмехнулся – Кайлес смог понравиться такийцам. Да и красноглазы однозначно стали любимым учебным пособием. Академия менялась, и Альгару эти перемены нравились.

3. Глава 3

Вызов во дворец на собрание Королевской ветви не был бы странен, если бы дело не происходило во время летних экзаменов. Аль еще раз перечитал приглашение, нахмурился. Судя по всему, причина не срочная – иначе его вызвали по браслету, но в то же время не терпящая отлагательств.

Он задумчиво сложил лист, убрал его в карман. Прикинул, что к следующему экзамену вполне готов, а потому может отправляться во дворец прямо сейчас.

Аль вдруг понял, что соскучился по отцу. Эта весна выдалась хлопотной. Одно цеплялось за второе, потом сваливалось третье. Гости после неудачной цветочной атаки перешли к подаркам с родины, дополняя их красочными рассказами о красотах природы, щедрости правителей и любезности местных жителей. Третий заранее озаботился подробным докладом о каждой стране, и преподавательницы лишь пренебрежительно хмыкали в ответ на сказочки о хорошей жизни в Такии или в Рузанде. Их вполне устраивала атмосфера факультета менталистики, где начальник смотрел на женщину, как на слабый, но достойный уважения пол, а не цедил сквозь зубы слова об исключительном месте женщины в семье.

Все это с гордостью Алю рассказывала Майра.

Пошатнувшийся престиж Лифганы, растущая популярность факультета и ее декана нанесли сильный удар по позициям семей, уверенных, что в академии растят чудовищ. И в следующем учебном году на факультете ожидалось долгожданное пополнение.

Дворец встретил юношу прохладой - толстые стены хорошо противостояли жаре – и безлюдностью – после праздника огня большинство придворных разъехалось на лето по собственным поместьям. Аль прошел по коридорам, пересек пару залов, замечая, что те словно потеряли часть своего величия и будто съежились в размерах. Даже статуи стали меньше, а картины ниже.

«Это я вырос», - догадался Аль.

- Привет, малой, - его хлопнул по плечу догнавший Пятый.

«Но не для всех», - внутри колыхнулось легкое раздражение на понимание, что для братьев он всегда останется младшим.

- Как учеба? Бледный какой. Загоняли?

В отличие от Аля обветренное, темное от загара лицо Арвэла говорило о долгих часах, проведенных на палубе. Аль завистливо вздохнул. Хоть он и любил академию, но сердце жаждало поймать ветер странствий.

Шестой коротко отчитался об успехах – хвалить себя он не любил. До кабинета они успели обсудить злобство отдельных преподавателей и сложность экзаменов, оборвав разговор перед дверью. Внутри ждали только их. Традиционно, несмотря на жару, горел камин, были накрыты столики с закусками.

Аль поприветствовал братьев, отца, пропустил мимо ушей очередную шуточку Второго и опустился в свое кресло. Поерзал. Нет, определенно оно стало ему по размеру. Или даже мало.

Слово взял Лиестр.

- Не будем терять время.

Он встал, прошелся вдоль камина.

- Все помнят последний артефакт, созданный нашим гениальным дедом?