– Привычка. У меня обычно нет времени церемониться, – роняю, заходя внутрь.

На ходу вынимаю ключи, кладу на тумбочку. И чувствую, как ее взгляд становится настороженным:

– Что это?

– Ключи от нового замка, – говорю. – Слесарь не мог до вас дозвониться. К счастью, я оказался поблизости.

– Вот как? – Сабина отводит взгляд. – Спасибо.

– Не за что. Что у тебя с телефоном?

– Отключила, – пожимает плечами.

– Тегляев звонил? – сощуриваюсь. Девчонка молчит, но по ее бледному лицу и так понятно, что мое предположение верно. – Я как раз пришел предупредить, что его выпустили. Это суд… Я на решение судьи повлиять не в силах – сама понимаешь.

Мой голос звучит несколько взвинченно. Сабина поднимает ресницы, устремляя на меня не мигающий взгляд. Смотрит несколько долгих секунд, сведя брови к переносице. И вдруг медленно, словно опасаясь, что я отшатнусь, касается моей щеки. Кожа в том месте начинает гореть и покалывать.

– Извините. У вас... блёстка, – шепчет. – Вот тут. Розовая. А здесь что-то красное… – тычет тем же пальцем, показывая на себе, где я выпачкался.

– Помада, – хмыкаю я.

– Что? – она так искренне удивляется! Я прямо вижу ту версию Сабины, которой она была до встречи с Тегляевым. Открытой, смешливой, растерянной…

– Я приехал со дня рождения одной пятилетней принцессы. Там меня расчехлили по полной.

– А, понятно. Ну, хоть ногти не успели накрасить.

– Только потому, что я вовремя свалил.

Сабина хихикает, прикрывая ладонью рот. И в этот момент – чёрт, да. Она хороша. Даже в этой больничной серости, с бледной кожей и огромными фингалами под глазами. В ней что-то есть. Определённо. Что-то живое, тёплое, несмотря на весь тот ад, через который ей довелось пройти. И это цепляет. К этому хочется прикоснуться… М-да.

Я откашливаюсь и делаю шаг назад. Воздух в палате вдруг кажется теплее, чем был еще какую-то секунду назад.

– В общем, замки тебе поменяли, – говорю. – Просто будь осторожна и смотри, кому открываешь. Ну и в целом по сторонам посматривай.

– Спасибо, – она смотрит в сторону. – Не только за ключи. А вообще.

– Я ничего не сделал, – признаю очевидное. – Но с другой стороны, впереди суд. А у тебя на руках все карты.

Я встречаю её взгляд. Прямой. Открытый. И чёрт, он будто в ребра лупит.

– Конечно. Я справлюсь. Вы не волнуйтесь… Я же понимала, – пожимает плечами, – что вы не волшебник.

Что ж так тошно, а?! Понимала она…

– Ясно. Ну, – перекатываюсь с носка на пятку, – если что – сразу звони в полицию. Или мне. Визитка у тебя есть? Не потеряла?

– Нет. Что вы! Спасибо за участие…

– Сабина, ты же из Т*, да?

– И что? – напрягается пострадавшая.

– Может, ты бы домой вернулась? Глядишь, спокойнее будет под крылом у родителей.

– Нет. Я же учусь. И работаю… Не могу. Да и не для этого я уезжала!

– Ну, смотри… А что этот говорил, когда звонил? Если угрожал…

– Нет, конечно. Он же не дурак.

Ну, да. Не стоило и надеяться, что Тегляев проявит такую глупость. Хотя на эмоциях чего только не бывает.

– Вернуться к нему не надумала?

– Вы совсем, что ли?!

– Правильно. Ну… – чешу в затылке. – Тогда я пойду. Извини, еще раз, что не сдержал слова.

Разворачиваюсь на пятках и даже делаю пару шагов к двери, когда за спиной раздается немного взвинченное:

– Майор Багиров!

– М-м-м?

– Я знаю, что это странно прозвучит, но… – девчонка сглатывает, приглаживая несуразные больничные вещи ладонями. – Вы не могли бы завтра встретить меня после выписки? И проводить до дома… – Я ничего не успеваю ответить, так Сабина частит: – Видите ли, вы у меня прочно проассоциировались с ощущением безопасности. Это психология, понимаете? Мне немного страшно возвращаться к привычной жизни и почему-то кажется, если вы в этот момент будете рядом, процесс адаптации пройдет быстрей.