– Не действуй мне окончательно на нервы, и без того мозги сохнут. Спать, сказал! – потерял терпение еврей.

– Зачем вы кричите на ребенка, Лейба? – вмешался гость. – Пусть доченька поможет нам, глаз у нее востренький. – И объяснил Соне: – Мы потеряли очень дорогую вещь, детка. Жалко, если не найдем.

– Найдем, – уверенно заявила девочка и с готовностью стала шарить по земле.

– Она найдет! Эта обязательно найдет! – хмыкнула Матрена.

Соня незаметно достала из-под платья перстень, бросила его под ноги.

– Вот! – сказала. – Вы эту вещь ищете?

– Ну надо же! – обрадовалась Матрена. – А я чего говорила?

Толстый гость взял перстень из руки девочки, поднес к глазам.

– Умница, – благодарно погладил ее по голове. – Это очень дорогая вещь. Она стоит всего, что я привез твоему отцу. – И он растроганно поинтересовался: – Как тебя зовут, детка?

– Соня, – улыбнулась она. – Соня Золотые Ручки.

– Какая Соня? Какие золотые ручки?! – возмутился Лейба. – Зачем ты морочишь голову взрослому человеку, Сура?

– У вашей дочки большое будущее, – заметил гость. – У нее хороший глаз и в самом деле золотые ручки.

Мужчины ушли в дом, Соня завернула за угол к черному ходу, открыла скрипучую дверь и тут была перехвачена Евдокией. Мачеха жестко взяла ее за локоть, привлекла к себе.

– Признавайся, детка, ты перстень украла?

– Вы что, пани Дуня? – попыталась освободиться Соня. – Я нашла его и отдала пану. Спросите у папы!

– Сначала украла, потом нашла. Ты воровка, детка.

– Не хватайте меня так, пани!

Мачеха не отпускала.

– Запомни, детка: в моем доме ничего не должно пропадать. Воруй где угодно, только не здесь. Замечу – убью.

Неожиданно Соня резко оттолкнула Евдокию от себя, со злой ухмылкой заметив:

– Смотри, Дунька, как бы я тебя не убила.

И нарочито не спеша поднялась наверх в спальню.

Соня проснулась от сильного стука в ворота. Стук повторился, потом послышались крики на польском языке:

– Откройте! Сейчас же откройте, пан Соломониак! Полиция! Откройте, пан Соломониак!

Девочка соскользнула с постели, подбежала к окну, чтобы посмотреть со второго этажа на происходящее. Двор был пустой, вечерние гости уехали. Только сонная Матрена стояла в растрепанной ночной сорочке и кричала во весь голос:

– Чего вы ломитесь, окаянные?! Ворота развалите!

Девочка увидела, как из дома в белом исподнем выбежал отец, заспешил к воротам.

– Открою, сейчас открою! Кто там? Что стряслось? Матрена, сейчас же скройся!

Матрена нехотя покинула двор. Лейба открыл ворота, и во двор тут же ринулись около десятка полицейских.

– В чем дело, панове? – пытался остановить незваных гостей Лейба. – Я прошу объяснить, панове, причину вашего визита.

Полицейские оттолкнули его, решительно двинулись в сторону дома. В доме испуганно заорала Матрена, полицейские ударом распахнули дверь, оттолкнули причитающую служанку. Лейба не отставал, пытаясь остановить хоть кого-то из визитеров. Он бросил растерянный взгляд на вышедшую из дома Евдокию и, увидев вдруг рядом невысокого худощавого пана в цивильной одежде, зацепился за него.

– Нижайше прошу вас, пан офицер, объясните бедному Лейбе, что вы хотите найти в его нищенском доме?

Худощавый мельком взглянул на него, на ходу бросил:

– Тебе лучше знать, что мы хотим найти!

Соня набросила на себя какую-то кофту и побежала вниз по лестнице. По пути ее чуть не сбили с ног трое полицейских, направляющихся в спальные комнаты. Девочка посторонилась, пропуская ночных гостей, и поспешила в гостиную, откуда раздавался грохот.

В гостиной Лейба и окружившие его испуганные женщины растерянно наблюдали, как вовсю старались полицейские. Те выдвигали комоды и сундуки, били посуду, переворачивали вверх дном мебель и даже ломали ее, искали что-то под матрацами, под дощатым полом, в темном подвале. Соня, прижавшись к старшей сестре, ждала окончания кошмара. Матрена изредка вырывалась вперед и возмущенно водружала какую-нибудь вещь на место.