– Александрина, – ответила, понимая, что пора бы нам познакомиться. Неизвестно, сколько времени мне придется провести в этом месте. – Можно просто Саша.

– Саша, – повторил он за мной. Букву “ш” практически прошипел. – Идем.

Улыбался, но не верил мне. Не хотел оставлять одну. В другой раз я бы согласилась прогуляться, но не теперь. Мало того, что перед хозяином предстала в неприличном виде, не хватало только, чтобы кто-то из домашних увидел меня.

– Нет, – я отрицательно покачала головой. – Посмотрите на меня. Я не привыкла ходить по чужому дому неглиже.

Мужчина окинул меня внимательным, очень внимательным взглядом, добавил:

– Не знаю, что такое “неглиже”... Впрочем, не важно. Что предлагаешь?

– Я здесь подожду. Вы… ты… – поправила сама себя. Если он на “ты”, то и мне нет смысла “выкать”, – усилил защиту дома, то тебе нечего бояться. Если бы я могла сбежать, давно бы сделала это.

“С большим удовольствием и не теряя времени на разговоры,” – добавила мысленно.

– Справедливо, – неожиданно согласился Хел. – но,… слуги спят, я на твою честь посягать не собираюсь. В моем доме тебе нечего бояться. Прошу!

Он открыл дверь. Мне ничего не осталось, как выйти из комнаты.

Коридор показался мне подозрительно знакомым. Я даже прикоснулась рукой к стене, чтобы убедиться: те же самые шершавые стены, которым я так радовалась во втором сне. Или это все же был не сон? Неужели я несколько раз перемещалась сюда? Попала, так попала!

Хел шел рядом. Смотрел прямо перед собой. Задумался и не обращал на меня внимание. Это позволило мне, в свою очередь, рассмотреть его.

Лучше бы я этого не делала, потому что он казался идеальным. Высокий, но не настолько, чтобы ходить за ним со стремянкой. Зато можно позволить себе каблуки. Не качок, но рельефные мускулы, не скрытые рубашкой, так и манили дотронуться и проверить, настоящие ли они. Короткие каштановые волосы, золотисто-карие глаза, темные брови – с него картины писать можно.

Любопытно, его имя произошло от греческого “hέλιος”[1] или от английского “hell”[2]? Он всегда так искренне солнечно улыбается или усыпляет мою бдительность, заманивая в ад?

Я, конечно, не пялилась, но Хел все же поймал мой взгляд и улыбнулся. Ни слова не сказал, ни сделал ни одного замечания, словно его подменили. Само очарование. К добру ли?

_______

[1]Hέλιος (греч.) – солнце.

[2]Hell (англ.) – ад.

12. Глава 11 Все мужчины одинаковы

Хел приложил руку к двери в том месте, где обычно располагался замок. Контур ладони осветился сиреневым, раздался щелчок, дверь открылась. Хозяин распахнул ее шире, пропустил меня вперед.

Какой вежливый и предупредительный мужчина! Будто это не он десять минут назад угрожал, а при первой встрече едва не покалечил. Ладно, всего лишь схватил за ногу, но синяки-то остались. О том, что я пережила тогда, насколько мне было страшно, и думать не хотелось.

– Прошу! – напомнил о себе Хел. – В гардеробной можешь выбрать любое платье.

Я несмело вошла внутрь. Светлая, просторная, выполненная в пастельных тонах комната принадлежала женщине, может быть даже девушке. Вместо привычных для меня расчесок, баночек с кремами, теней, помады и прочей косметики на туалетном столике лежала лишь одна книга. Меж страниц, заменяя закладку, была вложена сухая роза. На подоконнике обнаружилась забытая кукла в длинном платье, розовые ленты для волос, шпильки, украшенные цветами.

Гардероб обнаружился за неприметной дверью справа от окна. Стоило мне только открыть дверь, как я поняла, что пропала. Наверно, так чувствовала себя героиня Джулии Робертс[1], когда попала в бутик модной одежды. По обеим сторонам на вешалках висели платья – совсем легкие воздушные с многослойными юбками, украшенные вышивкой и крошечными цветами, теплые шерстяные прямого кроя. Под ними располагались ряды обуви. В выдвижных ящиках, куда я тоже заглянула, были сложены тончайшие кружевные сорочки, такие же длинные, как и платья, панталончики, больше напоминавшие шортики, бюстье, заменявшие здесь, видимо, привычные мне бюстгальтеры.