Подъехал автобус, постоял, закрыл двери и уехал.
Подкатила  «бэха» с тремя веселыми парнями, торчащими из окон:
— Эй, девочки, подвезти?
Я только показала средний палец.
Так грустно. Ничем не помочь.
Целый год ждать.
Но через год будет уже другая жизнь. И для него, и для нее.
Это совсем конец.
Мне несказанно повезло. Мой Артем хотя бы со мной. Хотя бы два раза в неделю. Хотя бы раз.

23. 23. Заброшка

Когда мы все же добрались до Инночкиного дома, первым делом я приняла душ и переоделась в то, что ей было «уже давно велико». Зараза анорексичная. Меня это «велико» обтянуло так, будто я в клуб мальчиков снимать собиралась, а не в лес гулять.
Написала маме смс о том, что не вернусь. Получила в ответ короткое: «ОК». Ну ладно. По крайней мере, скандал снова откладывается.
Мы взяли бутылку вина и отправились на наше любимое место — крышу недостроенной школы у самого леса.
Сначала болтали о ерунде: ежевике, котиках и грядущей сессии, передавая друг другу бутылку кисловатого вина. Временами Инночка начинала тихо плакать, а я молча ждала, пока она успокоится. Помочь уже было нечем, оставалось только принять.

Потом, полушепотом, тихо, словно кто-то мог услышать — о важном.
— Не пошла его провожать?
— Неа, попрощался так попрощался.
— Можно к нему съездить, когда увольнение будет.
— Он далеко где-то. В Ижевске. Знаешь, где этот Ижевск?
— Понятия не имею.
— Все равно съезжу.
— Сказал бы раньше, могла бы залететь и получить ему отсрочку.
— Да.
— Я шучу.
— А я нет.
— Неужели такая любовь?
— А ты для Артема так сделала бы?
— Конечно.
— Ну вот.
В кармане завибрировал телефон.
Яркий свет экрана ударил по глазам, но имя звонящего я разглядела и разочарованно выдохнула:
— Привет, Паш, что-то срочное?
— Ты не спишь?
— Нет, бухаем с Инночкой.
— Без меня?
— Без всех.
— Понял. Я смонтировал интервью, хочешь глянуть?
— Кидай.
Поползла полоска загрузки, я выбросила сигарету в темноту под ногами — ее яркий огонек затух где-то у самой земли.

Инночка придвинулась поближе и мы вместе смотрели наше дурацкое интервью и хихикали в тех местах, где Стас рассуждал с очень серьезным видом, а у меня в этот момент шевелились нарисованные ушки и кошачьи усы.
— Это, кстати, третий, «Господин Никто», из тех, кого вы мне нашли на том сайте, — я вспомнила, что не успела толком поделиться своими приключениями.
— Вау, отличный чувак, не зря взяли, — оценила Инночка. — А что он там нормальное фото не ставит? Я бы сама мимо не прошла.
— Эй… — я толкнула ее в плечо. — Не выходи из роли, ты сегодня страдаешь по Лешику. Стас говорит, что не хочет мордой светить.
— Ну и дурак, отличная морда.
— Ну! — согласилась я, еще раз внимательно пересматривая тот кусочек, где он щурил свои опасные глаза, когда я совсем наглела со своими вопросами.
Красивый все-таки мужик.
— Нравится? — прозорливо спросила Инночка.
— Нет. — Я закрыла ролик.
— Ах-ха… Ну конечно. Ну скажи — нравится же!
— Он старше на пятнадцать лет! — возмутилась я. — Ему тридцать пять! Когда мне будет тридцать пять, ему будет пятьдесят! В сорок пять я буду ягодка опять, говорят, самый разгар секса, и что он сделает в свои шисссят?
— Далеко планы строишь! — заржала любимая невыносимая подруга.
— Ой, иди ты…

«Посылай на одобрение Вишневскому», — написала я Пашке.
Через полчаса, которые мы потратили на то, чтобы в полной темноте выбраться со стройки, подсвечивая телефонами, мне пришел ответ:
«Вишневский одобрил и прислал план раскрутки. Даст нам денег на ютубовскую рекламу, чтобы выйти на первые строчки в поиске. Кошечка! Это успех! Выпей там за нас!»