Уложилась я в полтора часа, отправила статью — наверняка с миллионом опечаток! — и умчалась в институт прямо в рабочей униформе. Переодеваться было некогда — я уже опаздывала, а первой парой стояла «Теория журналистики» — предмет чудовищный, никому не понятный, учебник по которому был написан самим преподавателем и требовал отдельного перевода с русского на русский. Единственным шансом сдать экзамен, по слухам, было присутствие на всех лекциях. И лучше выбирать первую парту, чтобы тебя хорошенько запомнили. Что ж, надеюсь, преподаватель еще долго не забудет румяную взмокшую студентку в безвкусной красно-желтой форме, которая влетела в аудиторию, буквально отпихнув его с дороги…

Домой вернулась не слишком поздно, но с опаской — маме завтра на работу не нужно, весь вечер впереди, можно посвятить его запоздалому воспитанию. Но она почему-то отделалась простым:
— На плите ежики, в холодильнике морс и твой кусок медовика.
И потом весь вечер смотрела телек, как будто и не было никаких угроз и скандалов. Папа вернулся поздно и поддатым в честь пятницы.
Впрочем, я и сама ведь…
Допоздна читала сотни комментов и любовалась, как растет рейтинг нашего интервью. А вечером, завершая сладким десертом с вишенкой удачный день, написал Артем уточняя, во сколько мы завтра встречаемся у Инночки.

Все было хорошо.
Как всегда бывает накануне беды.

25. 25. Суббота

Сессия началась преотлично.
Не зря мы накануне прогуливали логику — преподаватель пришел с опозданием и с дикого похмелья, судя по тому, как он морщился от нашего галдежа и регулярно проверял, на месте ли его голова или вдруг кто-нибудь сжалился и украл. Выслушав с закрытыми глазами двух первых отличников, он вдруг жестом остановил третьего, идущего к столу, поднялся, обвел мутным взглядом забитую до упора аудиторию — пришли сдавать заочники и вечерники в полном составе — и вдруг объявил:
— Я вижу, вы очень ответственные студенты и к сессии подготовились хорошо. Неудивительно — вы же работающие люди. Поэтому ставлю всем зачет. Подходите по очереди.
Это, конечно, стоило ему атомного взрыва в голове, потому что аудитория взорвалась восторженными воплями. Но уже через пятнадцать минут я вылетела с факультета со свежей подписью в зачетке. А ведь планировала торчать там до вечера!

Сразу столько свободного времени образовалось — даже странно. На время сессии мне давали отгулы в кофейне, и я их тратила по полной программе. Но сейчас мне даже статьи не нужно было сдавать. Я была абсолютно свободна! Странное ощущение.
На крылье факультета собиралась вчерашняя тусовка заочников и вечерников — планировали повторить загул, раз уж так все удачно сложилось.
 Высокий парень с гривой апельсиново-ярких волос, имени которого я не помнила, махнул рукой, приглашая присоединиться, но я качнула головой.
Поеду лучше к Инночке, замутим тортик. Или курицу запечем. Встречу Артема чем-нибудь вкусным. У него тоже сегодня были экзамены, но он обещал вырваться пораньше.

Но мы едва успели сходить в магазин за продуктами и как раз гуглили, какой рецепт позволил бы максимально выпендриться при минимальных усилиях, когда Артем позвонил в дверь.
— Ты так рано… — удивилась я.
Неприятно кольнуло, что я могла быть еще в институте, а он даже не предупредил, что освободился.
— Первым пошел сдавать! — похвастался он, сграбастывая меня в объятия и смачно целуя. — Кто у нас молодец?
— Если сдал, то ты… — проворчала я, с удовольствием повисая у него на шее.
— Какие еще варианты?

Мы пошли на кухню, где Инночка, чертыхаясь, пыталась засунуть в духовку курицу на соли. От избытка энтузиазма мы выстроили для куриной тушки целый солевой зиккурат, и теперь она не влезала внутрь, даже если вынуть все решетки.