Ласси хотела соврать ему так же, как и Аскелю с матерью, но ее выдали глаза. Она не могла лгать Хансу Петеру. Он всегда был добр к ней и позволил надеть свою особенную парку и сапоги.

– Ты его видела, – выдохнул Ханс Петер. Лицо его прояснилось. – И как? Он был великолепен?

– Ага, – согласилась ласси, чуть подпрыгнув на койке при воспоминании.

– Как близко тебе удалось подобраться к нему?

– Очень близко. – Она приглушенно хихикнула. – Очень.

Ханс Петер уставился на сестру в восхищении:

– Ты поймала белого оленя?

– Колючки поймали его за меня, – прошептала она, наклоняясь еще ближе. – Мне стало его ужасно жалко, и я вызволила беднягу, не заботясь о том, белый он или бурый. А потом он…

Но тут она осеклась. Олень вручил ей дар, не тот, о каком она просила, но все равно бесценный.

– Он выполнил твое желание? – Ханс Петер ждал ее кивка. – Сдается мне, ты не стала просить новый дом или чтобы ужин никогда больше не подгорал, – добавил он, негромко хохотнув.

Девочка закрыла глаза, чувствуя себя дурой. Ну конечно, надо было попросить новый дом! Или котел, который никогда не пустеет. Или кошель золота.

– Он и правда предлагал мне богатое приданое, – промямлила она.

– Но ты не взяла, потому что слишком мудра для этого, – сказал брат, гладя ее по руке. – Слишком мудра, чтобы пожелать золотой дворец для этой кучки неблагодарных людей.

– Я должна была…

– Вовсе не должна, – заверил он ее. – Пожалуйста, скажи мне, что хотя бы раз в жизни ты попросила чего-то для себя.

– Так и было. – Она покраснела и опустила голову.

– Можно спросить что?

– Имя.

Повисла тишина. Долго-долго брат с сестрой неподвижно сидели рядышком. Затем Ханс Петер отпустил ее холодную ладошку и обнял сестренку за плечи, крепко прижав к своему теплому боку.

– Ах, моя маленькая ласси, – сказал он наконец. – Какое сокровище можно подарить тебе, – тебе, у которой даже имени собственного нет!

– Хочешь… хочешь услышать его? – запинаясь, спросила девочка.

Она не знала, как сообщить родителям, что у нее спустя все эти годы появилось имя. А вдруг они спросят, где она его взяла? Имя было красивое, но любой понял бы, что оно нездешнее.

– Нет, – тихо ответил Ханс Петер. – Береги его. Храни глубоко в сердце. В мире есть места, где не иметь имени – большая удача, спасение. – Взгляд его устремился далеко за пределы хижины.

Девочка слегка вздрогнула, заметив уныние на его лице.

– Но зачем человеку имя, если никто его не знает? – прошептала она.

– Однажды для твоего имени придет время и место, – сказал ей брат. – Но до тех пор, наверное, лучше тебе оставаться нашей пикой.

– Твоей ласси.

– Моей ласси, – согласился он, пригладив ей волосы.

Они услышали, как стукнула, распахнувшись, дверь хижины и в дом с рычанием ввалился Аскель. Ханс Петер закатил глаза, а его младшая сестренка рассмеялась. Они вместе спустились по лестнице навстречу брату.

Вскоре ласси заметила в себе кое-какую перемену. Кошек в семье не держали, а за оленями ходил ее брат Эйнар. У них было несколько кур, но куры не ахти какие собеседники, и если ласси и обратила внимание, что понимает их кудахтанье, это не задержалось у нее в голове.

Она не придавала новому свойству значения, пока однажды не пришли в гости Йорунн и ее муж, Нильс, и не привели с собой охотничьего пса-подростка. Большелапый и ласковый щенок обожал сидеть у огня рядом с Хансом Петером, занимавшимся резьбой по дереву. Когда кто-нибудь подходил, щенок принимался стучать хвостом по полу и глядел на человека почти с улыбкой.

На второй вечер визита Йорунн ласси пекла лефсе