– Снял! – прокомментировал его работу политработник. – Заряжай!

Едва Валентин схватился за рукоятку затвора, как откуда-то справа что-то громко заурчало, барабаня по воздуху ревущим нарастающим звуком и лязгом грохочущего железа. Он, пожилой политрук, ротный командир и находившиеся рядом солдаты разом обернулись в сторону, откуда послышался грохот и рев. В сотне метров справа от них, ломая тонкие стволы молодых деревьев, ветки, кустарник и подминая под себя невысокую растительность, прокладывала перед собой дорогу стальная боевая машина – танк. Вскоре он полностью показался из лесных зарослей и, немного довернув в сторону, с ревом пополз в направлении пахотного поля, где в это время брызгали огнем из пушек и пулеметов немецкие танки и бронетранспортеры. Направление их удара было уже определено. Целью являлась пара противотанковых пушек взвода артиллеристов. А потому они никак не ожидали внезапно появившегося из леса русского танка.

– Тридцатьчетверка, новая! – прокомментировал увиденное политработник, с нескрываемым удовольствием наблюдая, как быстро двигалась бронированная машина по краю поля и внезапно остановилась.

Танк замер на месте, продолжая тарахтеть дизельным мотором. Башня его начала вращаться влево, наводя ствол пушки в направлении вражеской боевой техники. Его появление уже было замечено гитлеровцами, но в ответ они пока еще ничего не успевали сделать. Внезапность играла на руку смелым и отчаянным танкистам. Еще мгновение – и громыхнуло орудие, выстрел которого заставил встрепенуться всех, кто находился в паре сотен метров вокруг него. Бронебойная болванка вспорола метким попаданием корму одного из немецких танков, сразу остановив его. Вражеская машина дернулась и замерла на месте. Два танка, параллельно идущих с ним на позиции артиллеристов, начали набирать ход, стараясь быстро увеличить дистанцию и уйти с линии вероятного огня по ним. Башни на них начали поворачиваться в сторону внезапно возникшей опасности. Через пару секунд тридцатьчетверка снова ударила из своего орудия по врагу и метким попаданием в борт приговорила еще одного стального вражеского монстра к смерти. Не успевший скрыться немецкий танк моментально изрыгнул сноп искр в месте входа снаряда в броню, и на его корме вспыхнуло яркое пламя. Люки в его корпусе и башне начали распахиваться, и из них стали выскакивать члены экипажа.

Едва произведя выстрел из пушки по второму по счету танку, тридцатьчетверка, развернувшись, скрылась за деревьями так же внезапно, как и появилась.

– Вот это работа! Так бить немца можно! – закричал оглушенный звуками танкового боя политработник, тут же добавив, обращаясь к молодому солдату: – Давай, Валентин, по экипажам теперь бей! Работенка для тебя нашлась!

Боец спешно навел прицел винтовки на горящий вражеский танк, поймал в него одного из танкистов в черной форме и, затаив дыхание, плавно надавил на спусковой крючок.

– Твой! Молодец! – похвалил его разгоряченный идущим сражением политработник. – Давай следующего, только не торопись.

Валентин поймал в прицел очередного покинувшего горящую машину танкиста. Прицелился, замер, затаил дыхание, выстрелил. Результата он снова не увидел. Но по новому хвалебному выкрику старшего по званию понял, что снова успешно поразил цель.

Тем временем уцелевший немецкий танк изменил направление движения и начал разворачиваться, чтобы, по всей видимости, пойти по следу скрывшейся в лесу тридцатьчетверки и наказать ее за меткие выстрелы. Но, как и было предсказано несколько минут назад молодым солдатом, танк не справился с подмерзшей лишь сверху землей на пашне и начал вязнуть в черноземе, впустую вращая гусеницами, брызгая грязью во все стороны. Этим воспользовались выжидавшие свое артиллеристы. Взвод сорокапяток ожил, ударив залпом по вражеской технике. За первым хлопком выстрелов его пушек последовал второй, потом третий, четвертый. Бронебойные и осколочные снаряды посыпались на гитлеровские боевые машины. Получил свое и вспыхнул ярким огнем застрявший в земле танк. Схлопотал несколько звонких и брызгающих искрами попаданий в борт бронетранспортер, который загорелся. Участок пахотного поля под ярко палящим октябрьским солнцем жарко залил свет пылающих стальных машин.