— В том числе.

Он сжимает пальцы еще сильнее, как будто хочет, чтобы его ДНК просочились мне под кожу, но Андрей впервые в жизни появляется вовремя.

— А вот и мой жених, - с облегчением выдыхаю я, и одергиваю руку.

Ошибка лишь в том, что делаю это слишком поспешно, и тем самым вручаю Угоричу козырь против меня - теперь он знает, что имеет какую-то власть над моими чувствами, и обязательно ею воспользуется, как только представится возможность.

— Мне было так одиноко без тебя, - говорю почти чистую правду одновременно хватая Андрея под руку, и становясь как будто немного за него.

Мой слабохарактерный женишок - совсем не тот случай, когда «как за каменной стеной», но Константин не рискнет так откровенно проявлять ко мне интерес. Это будет означать почти открытую пощечину Завольским. Кстати… нужно подумать, как я могу этим воспользоваться.

— Андрей. - Угорич жмет ему руку и пару минут распинается, нахваливая мой ум и блестящий юмор, и какое наслаждение получил от разговора со мной. Как будто мы битый час разгадывали шарады. - Тебе нельзя так надолго оставлять невесту без присмотра, Андрей. Могу по старой дружбе назвать имен парочки присутствующих, кто точно хотел бы украсть прямо сейчас.

«Скользкая тварь».

Угорич как будто слышит мои мысли - нарочно становится так, чтобы снова беспрепятственно лапать меня взглядом.

— Мы с Валерией полностью друг другу доверяем, она может разговаривать сколько угодно и с кем угодно, - говорит Андрей, и вся радость от его появления моментально улетучивается.

На лице Константина - как бы тщательно он не пытался это скрыть - мелькает выражение высокомерия. Я не з тех женщин, которые роняют матку от приступов неандертальской мужской ревности к каждому столбу, но с такими, как Угорич, необходимо сразу жестко очерчивать границы, за которые им лучше не переступать. Не потому что «мы с моей любимой про доверие», а потому что «ты портишь воздух, которым дышит моя женщина». Будь на месте Андрея кто-то более тестостероновый… кто-то с характером и железными яйцами, и…

Я явственно ощущаю в ноздрях терпкую горчинку запаха того мужика из зала, и порывисто прижимаюсь носом к плечу Андрея, чтобы перебить его сладким парфюмом так не вовремя накатившую слабость. Надо было взять у него номер, перезвонить и перенести встречу.

— Нам с Андреем пора, - я искусственно улыбаюсь Угоричу и тащу Андрея к лестнице, хотя до конца антракта еще десять минут.

Убедившись, что Константин не идет за нами и уже успел потеряться в толпе, позволяю себе ругнуться сквозь зубы. Андрей закатывает глаза - его излюбленная реакция на все, что не вписывается в его картину прекрасного. Неудивительно для человека с его «специфичными вкусами».

— Я не для того вытащила тебя на эту ярмарку тщеславия, чтобы ты весь вечер шатался неизвестно где!

— Я не обязан тебя развлекать, - он намеренно игнорирует мой повышенный тон, но все же отходит на шаг. И снова закатывает глаза, когда я ровно на такой же шаг придвигаюсь обратно. - Ради кого этот спектакль, Валерия? Здесь никого нет, на нас никто не смотрит.

— Никто, кроме те двух фотографов и их фотокамер, - шиплю, едва разжимая губы, и снова мастерски разыгрываю «случайно пойманный флирт».

Поправляю Андрею прическу, улыбаюсь и несу какую-то несвязную чушь. Со стороны это выглядит как будто парочка влюбленных уединилась, чтобы излить друг на друга накопившиеся за вечер телячьи нежности. Надеюсь, на фото все будет выглядеть так же. Завольский-старший должен быть доволен тем, как я из шкуру вон лезу, чтобы поправить специфическую репутацию его сына.