Обернувшись, Филю я рядом не застала. По телу сверху вниз пробежала волна дрожи, и, чуть не пискнув от страха, я поспешила нырнуть в дом вслед за бесстрашным оборотнем.

Внутри было темно, пахло травами и кислым молоком. Высокая фигура Филина замерла у захламленного стола, и я заметила в его руках свечу. Фитиль вдруг вспыхнул голубоватым огнем, озарив тетушкин беспорядок, и тут же приобрел ярко-оранжевый цвет.

— Здесь никого, — тихо сказал Филя, не оборачиваясь, всматриваясь в какие-то записи на столе. — Вульи нет.

— Что?

Страх перед чем-то неизвестным внезапно перерос в страх за жизнь тетушки, вынудив поежиться, а сердце с нешуточной тревогой забиться о ребра.

— Ее похитили?

— Похоже, она ушла по своей воле. — Филя протянул мне маленький лист бумаги. — Прочти.

Голос мужчины был бесстрастным, а вид стал каким-то отчужденным, равнодушно-холодным. Он упрямо отводил взгляд, по которому я наверняка могла бы прочесть, что столь быстро поменяло его настроение.

Когда я забрала лист, рука его дрогнула, и он крепко стиснул челюсти. Поставив свечу в подсвечник, отошел к окну.

Все дело было в письме. Но прочесть то, что написала тетя и что так выбило из колеи Филю, я никак не решалась. Постояла немного, наблюдая, как огонек — колдовство оборотня — чуть трепыхается от слабого ветра, еле слышно, точно вор, проникающего внутрь лишившегося хозяйки дома. А после опустилась на стул, догадываясь, что после прочтения записки, ноги станут ватными и подведут.

Поднесла лист поближе к свече, затаила дыхание, вчитываясь в аккуратно написанные слова.

Когда ты будешь читать это письмо, я уже буду стоять на палубе «Вестника» и разглядывать вырисовывающиеся вдалеке скалы Зальтрэса…

Я едва не подавилась от изумления. Южное королевство! Зальтрэс — это ведь южное королевство. Такое далекое от Аркуса... Так, значит, тетя направилась туда?..

Мне глубоко жаль оставлять тебя одного, но взять с собой — значило бы нарушить договор. Я не говорила тебе, но совсем недавно мне пришел ответ с юга… Представляешь? Моя мечта наконец-то осуществится…

Почему-то в это мгновение глаза наполнились слезами. Сморгнула, и несколько капель упали на жесткую бумагу, размывая пару букв.

Пригляди за Мирой. Пусть вернется домой. Будет лучше, если она вернется… Ты ведь и сам понимаешь, что суша — не для таких, как она. Лориэль единичный случай. Ей повезло влюбиться в принца, но истинный Мирабель — человек с темным прошлым, копаться в котором такому светлому созданию не положено.

Оторвалась от письма, рвано выдохнула. Слезы — горькие слезы обиды и чего-то сильного, страшно сильного — начинали душить, сбегая по щекам. Украдкой посмотрела на Филю, но тот по-прежнему стоял у окна, ожидая, когда я закончу читать и первой нарушу воцарившуюся в доме тишину.

Утерев пальцами слезы, вновь уткнулась в коварное послание.

Наверное, я не вернусь. А если и вернусь — ты не узнаешь меня. Спасибо за годы дружбы и за то, что остался, когда мог уйти. Окажи последнюю услугу: верни Миру в море. А затем возвращайся в родные края. Наверняка тебя уже заждались.

Я буду помнить. Вулья…

Резкий, будто заржавелый, слишком долго сдерживаемый всхлип вырвался из груди. Сжала дрожащими пальцами письмо, бегая глазами по комнате, словно ища, надеясь, что это шутка и что тетя с минуту на минуту выйдет из тени. Но здесь было пусто. Только я и Филя. Только мы и воспоминания. Смех тетушки и ворчание филина. Звук булькающей в котелке жижи, игра света и тени на сосредоточенном лице ведьмы…

Нет… Она не могла уйти. Не могла оставить меня. Она ведь обещала, что я смогу вернуться к ней! Она ведь говорила, что всегда будет рядом!..