Ещё раз осматриваю комнату, как раз успеваю заметить удаляющуюся фигуру Веры. Она тихо выскальзывает из зала. В опущенной руке бокал с шампанским. Кажется, даже сквозь громкую музыку я слышу «цок-цок» её высоких каблуков.

Через пять секунд следую за ней, как раз успеваю вовремя, чтобы заметить, как она откидывает занавеску и скрывается в образовавшемся проёме. Шагаю туда же бездумно.

Вера вздрагивает, когда появляюсь рядом.

Тут что-то вроде ниши: фигурное стекло похоже на жжённый сахар, оно искажает реальность, так что беснующаяся толпа внизу напоминает мне цирк уродов. Уверен, снизу и не разглядеть, кто стоит на застеклённом балконе. По коридору между ВИПками в основном перемещаются официанты. Они завалены работой и им точно не до нас.

Вера смотрит на меня, подносит бокал к губам, отпивает и морщится, то ли от пузырьков, попавших в нос, то ли от кислого вкуса.

- Преследуешь меня? – выдаёт хрипло, затем коротко кашляет.

А мне что делать, врать? Говорю, как есть.

- Да, - не менее хрипло.

- Зачем?

Знал бы я сам…

- Хочу.

Больше ничего в голову не приходит.

- Так нельзя, Лёша. Мы никто друг другу. Что мне делать с твоим «хочу»? Не понимаю даже, что конкретно за ним кроется.

За ним много… только я сам до конца всего не знаю.

Руки уже действуют самостоятельно. Ладонь ложиться Вере на щёку, отводит светлые пряди, закладывает за ухо, гладит тёплую кожу, под которой вспыхивает жар. Вот уже и щёки горят.

Маленькая… реакция выдаёт её с головой. Она ярче любых слов, сильнее твёрдого «нет», тело говорит само за себя. У меня ведь так же. Могу себя убеждать в чём угодно, но я хочу Веру до сих пор. Ещё больше хочу, чем много лет назад.

Она словно заворожённая наблюдает, как я наклоняюсь и едва касаюсь её рта своим. Мягкий, еле ощутимый выдох ласкает мои губы. Электрические импульсы сшибают остатки здравого смысла. Чёрт, я будто подросток. Странные реакции, молниеносные. У меня встаёт, как по щелчку пальцев. Картинки из прошлого лезут в голову. Я ведь был у неё первым. Она у меня единственной такой.

Закрываю глаза, потому что сил нет тонуть в её взгляде, и прижимаюсь к манящему рту. Чувствую отклик горячего языка и смыкаю пальцы у неё на предплечьях. Держу Веру двумя руками, боясь, что сбежит. Но податливое тело уже вжимается в моё. Ладони перемещаются на тонкую талию и узкую спину. Поцелуй становится глубже, серьёзнее, мы оба горим. Но это пламя не найдёт выхода, потому что прямо здесь и сейчас для него его нет.

Голова едет конкретно. В ушах эхом отражается наше шумное дыхание. Мир замкнулся на нас двоих. Я готов целовать её вечно, но короткое «Лёша, нет» меня останавливает.

- Это неправильно, - шепчет Вера. – Так нельзя.

- А что можно?

- Не знаю, что, но точно не это.

Мне не стоит говорить следующие слова, знаю, но они сами собой вырываются.

- Мужу твоему можно, а тебе нельзя? Или так правильно?

Вера замирает, её рот приоткрывается, но слова не идут. Наконец, она справляется с собой, хотя ей больно от моего замечания, я же вижу.

- Нет, это тоже неправильно, - качает головой, прячет взгляд.

Я наклоняюсь ниже, пытаясь заглянуть ей в лицо.

- Вера, что с тобой не так?

- Со мной всё так, Лёша.

- Теперь у тебя такая жизнь? Странная? Фальшивая? Искусственная? Ты же никогда не притворялась, Вера.

- Тебе не кажется, что ты немного опоздал с нравоучениями? Позволь напомнить, это ты, а не я, бросил меня.

- Я не бросал, Вера.

- Нет ты бросил. Ты просто всё свёл на нет.

Шумный вздох и признание.

- Я сделал так, как просил твой отец.

Вера издаёт короткий смешок.