- Да и не было у этого романа «хэппи энда» изначально.

- Второй шанс, встреча бывших, - размышляет вслух.

- Я замужем вообще-то, если помнишь.

- Помню, - вздыхает и с какой-то печалью смотрит на меня.

Да, про Илью ей тоже всё известно.

На следующий день еду в офис, чтобы забрать ключи от квартиры, а потом направляюсь по адресу. Странно так: ладошки потеют, сердце гулко бьётся в груди, будто я только что марафон пробежала. Чего я так нервничаю?

Вдруг мы столкнёмся?

Но конечно же, не сталкиваемся. Не знаю, где Соколов остановился, может, у этой «Даны», которая одним своим существованием меня уже дико раздражает, но в квартире реально давно никто не жил. Это хорошая трёшка, которую при желании можно переделать во что-то более современное. Одна из комнат больше тридцати пяти метров, вот бы здесь сделать зал с кухней. Фантазия начинает работать сама, когда я передвигаюсь по квартире с робостью пасхального кролика.

Откуда эта осторожность?

Мне всё кажется, что входная дверь откроется и на пороге возникнет Соколов со словами: «А что это ты тут делаешь? Я тебя не приглашал!»

Но Соколова нет, и постепенно я расслабляюсь.

Лёша, видимо, нанял клининг, потому что в квартире знатно прибрались и, видимо, вывезли всё лишнее, но кое-какая мебель всё-таки осталась, хотя и её придётся заменить. Ремонт действительно тридцатилетней давности. Скорее всего, Соколов ещё был ребёнком, когда его делали.

Эти мысли рождают во мне непонятную волну теплоты. Я касаюсь старых обоев, которые его видели, наверное, ещё в десятилетнем возрасте. Интересно, каким он был?

Когда встречались, мы особо много не говорили о прошлом, не разглядывали старые фотографии, а сейчас мне бы хотелось посмотреть на него тогда.

Словно последний воришка, иду наощупь, наугад… открываю шкаф, секретер, и шестое чувство меня не подводит. Вынимаю парочку старых альбомов, покусываю губу, перелистываю страницы.

Его родители… мама такая серьёзная, вижу общие черты с Алексеем, а вот с отцом особой схожести не нахожу. Ну разве что форма бровей, но это если очень присмотреться.

Внутри есть и чёрно-белые, и цветные фотографии. Всё как положено: детские с улицы, видимо, сняты прямо здесь во дворе и на бульваре. Лёша в кафе, Лёша с игрушками, на велосипеде, с родителями и с друзьями, на речке и где-то в лесу с палаткой. Ох, даже Лёша-первоклассник.

У него открытое доброе лицо и широкая улыбка. А ещё он худенький. В целом, он и сейчас, как говорят, поджарый, но мускулистый. Когда успел так натренироваться?

Тёмная чёлка падает на смеющиеся глаза.

Вот он каким был… другим.

В альбомах всё очень подробно где-то до возраста десяти-двенадцати лет, а потом… потом как обрубило. Снимков практически нет. Пустые страницы. С какого-то момента хронологию забросили и больше к ней не возвращались.

В самом конце фото с выпускного в школе. Общая и отдельная. Соколов серьёзный и хмурый, и выглядит старше. Уже похож на знакомого мне мужчину.

Захлопываю альбом, стучу пальцем по твёрдой обложке. И всё равно ощущаю себя воровкой, непрошенным гостей, лисой, забравшейся в чужой дом и украдкой подглядывающей за жизнью владельца.

Я могу заниматься ремонтом его квартиры, а вот права рыться в личных вещах владельцев договор с фирмой не даёт.

Можно оправдаться, сказать, что я хочу его понять, но зачем мне это? Зачем мне понимать человека, который просто без объяснений растворился в нигде и в никогда. Без лишних слов. Без оправданий.

В принципе, типичное мужское поведение.

Но Алексей всегда мне казался нетипичным. Особенным.