На этих словах он кинулся на меня, схватил за талию и, перекинув через плечо, понес наверх по лестнице.

– Отпустите меня! Хватит! Вы можете меня выкинуть на улицу! Я больше не хочу ваших денег! Слышите?

Колотила по его спине кулаками, но это все равно, что бить по каменной стене. Он нес меня словно пушинку, взбегая по ступенькам. Распахнул ногой дверь в спальню и впечатал меня в стену, раздирая на мне ночнушку дрожащими руками.

– Нееет! – я цеплялась за его волосы, пытаясь оттолкнуть, но он меня не слышал, подхватил под бедра и в два шага отнес к постели, и швырнул на нее лицом.

9. Глава 8

– Нет? Уверена, что нет? – злобное рычание над ухом. – Может быть, вышвырнуть тебя на улицу? Или отвезти к твоей семейке, чтобы продали еще кому-то? Или у тебя есть еще какие-то планы?

От обиды на глаза навернулись слезы, и я сдавила руками покрывало на постели. Не ответила ему, но сопротивляться перестала, ощутила, как мужские руки задирают платье на поясницу, как сдергивают вниз трусики, думала, что сейчас он навалится сверху и войдет в меня, но вместо этого ощутила увесистый шлепок по ягодицам, взвизгнула и хотела вырваться, но он придавил сильнее за шею в кровать, не давая даже пошевелиться, только вдыхать носом запах ванильного порошка для белья и задыхаться от неожиданности.

– Это за то, что посмела повысить на меня голос!

И снова сильный шлепок, такой, что весь зад обдало кипятком и из горла вырвалось жалобное хныканье.

– Это за то, что посмела открыть свой рот при моих людях!

Это не те удары, от которых можно потерять сознание, не побои… именно унижение, какое-то едкое ощущение, и от него хочется плакать, хочется раствориться и исчезнуть. Но уже следующий шлепок заставил передумать и понять, что боль становится сильнее.

– Хватиииит!

– Нееет! Не хватит! Когда я говорил тебе молчать, ты не молчала! Ты продолжала орать свой бред! А теперь покричишь уже для меня! Запомни…мне насрать на то, как ко мне относятся! И да! Я все и всех могу купить! И мне это нравится! Слышишь? Нра-вит-ся! Потому что это власть!

Его ладонь была тяжелой и сильной, и каждый удар отзывался обжигающей болью в ягодицах и унизительным ощущением беспомощности, какого-то едкого стыда.

– Любовь проходит, а страх – никогда! И я предпочту, чтоб меня боялись!

Он шлепал и приговаривал, за что… О, Боже! Неужели я так много натворила! Пусть прекратит! Я больше не выдержу…мне больно и ужасно обиднооо стоять вот так коленями на ковре со спущенными трусами и задранным платьем и получать по заднице, как…как… я даже не знала, как кто. Из глаз лились слезы, я ёрзала, я кусала покрывало и всхлипывала. Каждый шлепок сотрясал мое тело, и щека терлась о покрывало, я жмурилась и шмыгала носом.

– Хватиииит. – молила в очередной раз, мне хотелось приложить лед к ягодицам, опустить их в прохладную воду, хотелось, чтобы это прекратилось.

– Хватит? – задыхаясь переспросил над моим ухом, – Попроси прощения, маленькая дрянь!

– Проститеее… – пропищала я, радуясь передышке и чувствуя, как горит кожа после этих унизительных шлепков.

– Не так! А прости меня, пожалуйста, Пётр, и трахни меня! Давай! Проси!

– Нет!

– Нет?

– Да…дадада…прости меня, пожалуйста, Петр, и…и трахни меняяя, – заливаясь слезами и чувствуя себя полным ничтожеством.

Рука легла мне на ягодицы, и я испуганно дернулась, но он больше не шлепал, а осторожно провел по воспаленной коже ладонью, едва касаясь, опускаясь ниже к промежности, раздвигая нижние губы и тут же ныряя одним пальцем внутрь лона. Вопреки всему он скользнул очень легко и глубоко, и я сдавила его изо всех сил сократившимися мышцами. По телу мгновенно пробежала волна электричества, как будто во мне одновременно уживались два человека…две меня. Одна плакала от боли и унижения, а вторая ощутила прилив крови к низу живота и нарастающую пульсацию в клиторе. В самом кончике как будто тоненькой иглой извращенного возбуждения.