Оказавшись в своей комнате, я врубила музыку и все перемеряла снова. Я скакала по кровати в разных платьях, вертелась перед зеркалом, надувала губы и строила себе глазки. Я даже представляла, как Айсберг увидит меня в этих платьях, как будет снимать их с меня своими большими руками…и смотреть. Так смотреть, как никогда не смотрел, а потом он войдет в меня, и я забуду обо всем на свете. От мысли об этом вспыхнули щеки и заныло внизу живота. Одновременно понравилось думать о нем и нет… Я не понимала, что именно чувствую, не понимала своего влечения к этому человеку. И не могла пока в этом разобраться. Он ударил меня, и я должна его ненавидеть…Но я знала, что рылась в его вещах, и это было ужасно некрасиво. Мне хотелось представить себе, как он приедет, как обхватит мое лицо ладонями и извинится за пощечину. Я даже слышала его голос у себя в голове «Марина, прости меня». Он будет ласкать меня, трогать между ног…рука скользнула вниз под трусики. Растирать меня там вот так. Глядя себе в глаза в зеркало, я терла свой клитор, покрываясь мелким бусинками пота, представляя, что это его руки…было приятно, горячо, даже что-то поднималось внутри, но оргазма не случилось.

Позже я с любовью развешивала все купленное в шкафы, раскладывала по ящичкам. Когда в доме стихли все звуки, я забралась на постель, достала купленный шоколад и наелась им до отвала. Так и уснула на в куче развернутых фантиков.

Утро началось для меня с того, что все купленное мной выносили из комнаты. Я вскочила с постели и прямо в ночнушке побежала за слугами.

– Куда? Зачем? Я все это только купила. Вчера! Куда вы это несете?

Меня трясло от непонимания, от ощущения отчаяния и разочарования. Они уносили все, что я купила, паковали в мусорные мешки и вышвыривали на улицу в контейнер.

– Отдайте! – орала я и бежала следом, хваталась за пакеты, колотила по их спинам. – Кто вам позволил все это выбрасывать? Вы ненормальные! Это же стоит денег! Больших денег! Я все это купила! Кто вам позволил?

– Я!

От звука голоса подпрыгнула и резко обернулась. Айсберг стоял внизу, разодетый, как для журнала, в светло-голубую рубашку, темные штаны, которые прекрасно подчеркивали его рост и длинные ноги.

– Почему? Это же вещи…дорогие! Я только вчера их купила!

– Это не вещи. Это тряпки. Не дорогие, а дешевые, безвкусные, смешные тряпки. Я приказал их вышвырнуть.

Тяжело дыша, смотрела на него, сжимая руки в кулаки и разжимая.

– Вы…вы мерзкий. Вы знаете об этом? Вы просто отвратительный, бесчувственный самодур, который возомнил себя богом!

Я говорила и понимала, что должна именно сейчас заткнуться, прикусить язык, но не могла. Меня просто несло по течению реки под названием ярость. Меня колотило от злости до слез.

– Вам несвойственна боль, вы не умеете сочувствовать…

По мере того, как я говорила, его глаза сужались, а губы поджались.

– Истерику прекратила и пошла к себе! – скомандовал он и бросил быстрый взгляд на поглядывающих на нас охранников.

– Не прекращу! Верни…те мои вещи! Они мои! Я их купила для себя!

– На мои деньги.

– На мои! Я их заработала! – нагло заявила и сжала руки в кулаки. – У вас ведь нет кого-то, кто бы жил с вами не за деньги, да? Вы всех покупаете? Вот их вы ведь тоже купили? – кивнула в сторону слуг.

– Закрой рот! – прошипел и сделал шаг ко мне.

– Всех здесь купили. Все здесь ваше. Дом, люди…а вы сами не человек! Никакой вы не Петр. Вы Айсберг. Холодный кусок льда, бесчувственный, бесчеловечный чурбан! И никому по-настоящему не нужны! Даже той…той женщине, которая писала в вашем альбоме…