Те же аргументы лежат в основе мнения австрийцев о теоретической невозможности конкретных (т. е. имеющих количественное содержание и относящихся к конкретному месту и времени) экономических прогнозов. Наука не может сегодня точно знать, что случится завтра, потому что это зависит в основном от той информации и от тех знаний, которые еще не созданы предпринимателями, и, следовательно, пока неизвестны.

Соответственно экономическая теория может предсказывать только общие тенденции (то, что Хайек называет «паттернами»). Такие прогнозы носят теоретический характер; они относятся к негативным последствиям институционального принуждения (социализма и интервенционизма) по отношению к рынку.

Следует также помнить, что доступных для непосредственного наблюдения объективных фактов внешнего мира не существует, потому что согласно субъективистской теории австрийцев «факты» экономической науки – это идеи – то, что люди думают о собственных целях и действиях. Эти факты нельзя непосредственно наблюдать, их можно только интерпретировать в историческом контексте. Чтобы дать интерпретацию социальной ситуации, которая является фактом истории, необходимо обладать теорией, а также ненаучным суждением о значимости (Verstehen, или «пониманием»). Понимание не объективно; у разных историков разное понимание исторических событий, что делает эту дисциплину (историю) настоящим искусством.

Наконец, австрийцы полагают, что эмпирические феномены непрерывно меняются, и, следовательно, в сфере социального нет параметров и констант, а есть лишь «переменные». Это ставит под сомнение традиционную цель эконометрики, а также разнообразные версии позитивистских методологических подходов (от примитивного верификационизма до утонченной попперианской фальсификации). В отличие от неоклассиков, стремящихся к позитивистскому идеалу, теоретики австрийской школы строят свою систему на априорных и дедуктивных рассуждениях. Их задача состоит в том, чтобы создать полный логический и дедуктивный методологический арсенал^>23 на базе самоочевидного аксиоматического знания (типа субъективного понятия человеческой деятельности и ее основных элементов), которое является результатом научной интроспекции самого исследователя и считается очевидным потому, что соответствующие аксиомы невозможно опровергнуть, не впав во внутренние противоречия^>24. По мнению австрийцев, такой теоретический арсенал необходим для адекватного толкования на первый взгляд не связанных друг с другом сложных исторических явлений, из которых состоит мир социального, а также для того, чтобы создать историю прошлого и предсказывать события будущего (типичная миссия предпринимателя) с минимальной степенью последовательности, гарантиями и шансами на успех. Это позволяет понять ту роль, которую австрийцы отводят историческим дисциплинам, а также то, почему они отделяют историю от экономической теории, признавая тем не менее тесную связь двух этих отраслей знания между собой^>25.

Хайек называет необоснованное применение метода естественных наук в социальных науках сциентизмом. В мире природы действительно существуют такие константы и функциональные соотношения, которые оправдывают использование математических методов и количественных лабораторных экспериментов. Однако, по мнению австрийцев, в экономической теории, в отличие от физики и естественных наук, функциональных взаимосвязей (и, следовательно, функций спроса, предложения издержек и вообще любых функций) не существует. Напомним, что с точки зрения математики, точнее, теории множеств, функция – это всего лишь взаимно однозначное соответствие двух множеств: начального и финального. Люди наделены врожденной способностью к творчеству, благодаря которой они непрерывно порождают и обнаруживают новую информацию в любой конкретной ситуации, действуя и стремясь достичь своих целей с помощью имеющихся в их распоряжении конкретных средств. Следовательно, можно констатировать, что при этом не соблюдается ни одно из трех условий, необходимых для формирования функционального соответствия: 1) элементы начального множества не даны и не являются константами; 2) элементы финального множества не даны и не являются константами; 3) главный пункт,