— Не договорились.

— Не договорились? — шокированно переспрашиваю.

— А ты как думала, пташка? Что всех перестреляют, и на этом все закончится?

И снова этот снисходительный тон! Я что, по его мнению, тюремный эксперт? Откуда мне знать, как это все проходит?

— Были переговоры. Заключенные выставили список требований. Если произошел взрыв, значит власти не согласились их выполнить.

Боже правый, с этими зэками еще и ведут переговоры? С людьми которые убивают, грабят и насилуют? Нет, конечно, мы живем в современном мире, где процветает толерантность и все в таком духе… Но преступник — это преступник. Тюрьма — это не курорт.

— Но ведь бунт затеяли воры в законе…

— Здесь, пташка, вопрос не об условиях, а о том, кто будет держать власть в своих руках. Что ты знаешь о красных и черных тюрьмах?

Что это цвета их стен…? Это первая мысль, и она явно неправильная, поэтому я предпочитаю промолчать.

— Забудь, — заметив мой растерянный вид, произносит. — Тебе это не нужно. Просто делай, как я говорю.

— И ты оставишь меня в живых? — с каким-то отчаянием в голосе бросаю.

Брови Дамира в удивлении взлетают вверх. Хоть какая-то эмоция.

— Я не убийца, пташка. И ты это знаешь.

— Это было несколько месяцев назад, — недоверчиво фыркаю. — За это время многое могло измениться.

— И изменилось.

И нет, он не пытается похвалиться или показаться «крутым». Просто констатирует факт.

— Но я свое слово держу, в отличие от некоторых, — бросает на меня резкий взгляд. — Я никогда не убивал и не собираюсь начинать.

Я знаю, что это его «в отличие от некоторых» камень в мой огород.

— Тогда зачем я тебе? — снова спрашиваю, но Бахметов отвечать явно не намерен.

Снова звучат звуки выстрелов, взрывов и голос полицейского в громкоговорителе.

Я вздрагиваю, когда в железную дверь камеры начинают тарабанить.

— Баха, открывай!

Испуганно замираю, напряженно следя за Дамиром, который медленно ставит чашку на стол и неспеша подходит к двери.

— Чего тебе, Лысый? — не открывая, спрашивает Бахметов.

— Пошла молва, что ты журналисточку словил и к себе забрал. Нехорошо. Делиться нужно!

— Так я вроде ее по-чесноку забрал.

— Короче, тебя Захар вместе с девкой ждет у себя, — хлопнув кулаком, а может и ногой в дверь, сообщает Лысый, после чего уходит.

С мрачной миной Дамир поворачивается ко мне, оглядывает с ног до головы, словно решает стою ли я очередных проблем, а потом заключает:

— Игры закончились, пташка.

Женя

Мы идем по коридорам. Точнее, Бахметов тащит меня за собой, крепко вцепившись в руку, словно боится что я дам деру. Я не поспеваю за его быстрым шагом, и практически бегу.

— Можно помедленнее? — возмущаюсь ему в спину.

— Хочешь нарваться на кого-то? — даже не поворачиваясь, холодно отрезает.

— Нет, — пищу, когда Дамир в очередной раз заворачивает за угол и дергает меня, мол, быстрее.

Вот же, козлина! Забудьте все, что я говорила о «искрах»! Временное помутнение рассудка на фоне стресса. Не более.

С того момента, как пришел Лысый и сообщил, что нас ждет некто по прозвищу Захар, Бахметов сказал мне всего три слова: «Иди за мной». Он явно был зол, но старался этого не показывать, нацепив на лицо маску невозмутимости. И тем не менее… Если Бахметова этот Захар вывел из равновесия, то что уж говорить обо мне?

Я в прямом смысле мечтала провалиться глубоко под землю, где до меня не доберутся Бахметов, Захар, Хмурый и всякие сомнительные типы. Но, к сожалению, бог наградил меня смелостью, но поскупился на мозги. В противным случае я бы сейчас не бродила по подвалам исправительной колонии с зэком.