Он не хочет мне говорить плохую новость. Это видно по крепко сжатым губам, но я не отступлю. Не сейчас. Я ему зачем-то нужна. И раз так, то он мне расскажет все что знает.

— Тебя считают пропавшей безвести, Женя. Твоим родителям уже сообщили.

В горле застряет комок, когда я рисую себе картинки того, в каком отчаянии находятся сейчас мои родители. Я и сама чувствую себя не лучше.

— Послушай, пташка, возьми себя в руки. Все образумится, вот увидишь, — Дамир аккуратно поглаживает меня по плечам, пока я нахожусь в прострации.

Все его слова сейчас звучат глупо. Меня никто не найдет в этой тюрьме. Потому что искать здесь — не станут. Вот и все. Я вечная заложница заключенного.

— Выпусти меня! — вырвавшись из захвата, толкаю Дамира в грудь.

От неожиданности он пошатывается, а я, пользуясь этой заминкой, выбегаю за дверь.

Мне нужна чертова свобода. Я выбегу наверх и попрошу у властей защиты! Я сбегу отсюда!

Пробежать я успеваю ровно два метра, затем сильные руки обхватывают меня за талию и тянут обратно.

— Нет! Нет! — упираясь ногами в пол, надрывно кричу. Пытаюсь ударить, как учил Бахметов в челюсть головой, но мимо. Царапаю руки, но он скорее умрет, чем отпустит меня. — Отпусти меня!

— Успокойся! — затащив в камеру, грубо встряхивает меня. — Успокойся, сейчас же, Архипова! Ты непроходимая дура, если думаешь, что тебе кроме меня кто-то поможет! Ты не там ищешь врагов.

Я падаю на колени, когда он выходит за дверь, хлопая ею перед моим носом.