7. Глава 7

Женя

Наше время. Исправительная колония

Закончив обрабатывать раны, встаю и выкидываю грязную вату в ведро, что стоит за каменной стеной рядом с туалетом. К слову, тут же находится раковина и даже что-то отдаленно похожее на душ. Если судить по апартаментам Захара, то у того президентский-люкс. А это получается, тюремная камера-люкс?

— В последнем ящике тумбочки есть скрытый отсек. Достань оттуда обезбол, — не открывая глаз, просит Бахметов.

Подойдя к тумбочке, открываю последний ящик и пытаюсь найти этот скрытый отсек, но тщетно. Открываю первый, затем второй, задвигаю их обратно, а потом в глубине третьего случайно замечаю какую-то неровность, похожую на шов от сварки. Сдвинув эту неровность, действительно нахожу скрытый отсек, в котором лежат таблетки сильного обезболивающего, какие-то уколы, пару книг и… Чтоб меня, да это же телефон!

Бросаю тревожный взгляд на Бахметова, но тот по-прежнему лежит с закрытыми глазами. Если бы не тяжелое дыхание, то я бы подумала что он мертв. Может, спит?

Двумя пальцами аккуратно достаю телефон, чтобы убедиться, что это действительно он, а не рация или галлюцинации (всякое может быть).

Внимательно рассматриваю и кручу предмет в руках.

Боже правый, это определенно точно телефон! Старый, не новомодный сенсорный гаджет, к которым мы все привыкли, а обычный кнопочный телефон.

— Ты там уснула? — неожиданно раздается хриплый голос Бахметова.

Испуганно закидываю телефон обратно, хватаю таблетки, закрываю отсек и захлопываю тумбочку.

— Нашла, — пытаясь скрыть волнение и дрожь в голосе, произношу. Но, разумеется, попытка не слишком удачная.

То ли Бахметов слишком изнеможен, то ли ему просто все равно, но он никак не комментирует это мое странное поведение. Только с глухим стоном переворачивается с живота на спину.

Налив в стакан воду из чайника, достаю две таблетки из пачки и протягиваю Бахметову вместе с водой.

Он закидывает в себя обезболивающее и, запив, требует:

— Еще.

— Тебе не будет плохо? — с сомнением кошусь на пачку у себя в руках.

Все-таки таблетки достаточно сильные, и могут быть побочные эффекты.

— Хуже, чем сейчас? — хмыкает. — Вряд ли.

— Я могу сделать укол.

— Нет, это на самый крайний случай, — категорично отказывается мужчина.

На крайний случай? А это я, прошу прощения, какой? Обычный день из жизни заключенного? Но, как говорится, хозяин — барин. Хочет мучиться — пусть.

Достав еще две таблетки, протягиваю мужчине. Дождавшись пока он запьет, забираю стакан, ставлю его обратно на стол и замираю столбом посредине камеры, не зная куда себя приткнуть.

Здесь всего лишь кровать и один стул. Выбор очевиден — стул. Ну, не примоститься же под боком у Дамира, в самом деле! Впрочем, то, что мне кажется абсурдом для Бахметова — обычное дело.

— Ложись спать.

— Эм-м, куда? — глупо переспрашиваю, на что в ответ получаю отрывистый смешок.

— А что, есть варианты? Рядом со мной. Больше здесь места нет. Можешь лечь на полу, но он холодный. Не советую.

— Я… Я не хочу спать, — произношу, и тут же, противореча собственным словам, зеваю.

— Можешь не спать, но завтрашний день будет не легче. Бунт не подавали. Никто не знает, чем это обернется. Тебе нужны силы.

Ладно, в его словах есть здравое зерно. Поэтому я действительно ложусь на самый край узкой лежанки. Бахметов немного сдвигается, и я скатываюсь ему под бок. Он не пытается ко мне прикоснуться. Одну руку вытягивает за голову, а вторая спокойно лежит вдоль тела.

Знаете, никогда бы не подумала, что усну в подобном месте, но усталость берет свое. И я даже не понимаю, в какой момент просто вырубаюсь.