Должна ли я отвечать? Будет невежливо, если промолчу. С другой стороны мне совершенно, от слова Совсем, не хотелось делиться нюансами своей безденежной и одинокой жизни с тем, кто был рожден с золотой ложкой во рту. Поймет ли он меня? Поймет ли, что, на самом деле, я благодарна судьбе за выпавший мне шанс работать на него.

Я не боялась показаться неудачницей. Я не стыдилась того, что нуждалась в деньгах.

Личная жизнь? Друзья?

Время — непозволительная роскошь. Ресурс, который я не могла, не имела права бессмысленно растрачивать на прогулки, походы в кино, кафе, танцы в ночных клубах и свидания. Моя жизнь трещала по швам, а я зависла на волоске над пропастью зияющей тьмы. 

— Ты еще так юна, чтобы браться за подобную работу и тратить свою молодость, потакая во всем безумно богатому ублюдку, как я, — Герман Давидович тоскливо вздохнул и с очередным глотком осушил бокал.

— Почему это беспокоит вас? Неужели думаете, что я собираюсь тратить всю жизнь на то, чтобы быть вашей горничной? — улыбнувшись ему, я надеялась с помощью шутливого тона перевести тему разговора в иное русло.

Мужчина хохотнул.

— Правда? Что ж. Это хорошо.

— И я не считаю себя пленницей, находясь здесь. Мне нравится ваш дом.

И мне нравитесь вы… чуть было не выпалила я.

— Надеюсь, что это действительно так, Лера, — неторопливо произнес он расслабленным голосом. — Хочу поближе узнать тебя.

— Что вы хотите знать?

— Почему у тебя нет мужчины?

— Потому что я не нуждаюсь в отношениях, — честно сказала я, расправив плечи. — Мне вполне здорово живется без нервотрепки.

— Отношения, по-твоему, это нервотрепка? — мягко посмеялся Ермолов.

Я сдвинула брови и утвердительно кивнула.

— По большей части. Да. Сплошная нервотрепка.

Я встречалась с исключительными придурками. Невезение настигло меня и в делах любовных, хах. Безусловно, я тоже не ангел... но в меньшей степени, чем мои бывшие бойфренды, которые позволяли себе оскорблять меня, не считаться с моим мнением, изменять и даже поднимать руку.

К черту такиеотношения.

— Что насчет вас, Герман Давидович? У вас есть любимая женщина? — спросила я дерзко, нарочито стараясь подражать его свободной форме общения. — Вы были женаты?

Брюнет застенчиво улыбнулся мне.

— Нет. Я свободен. У меня не было жены.

— Вы гей?

Ермолов выглядел ошарашенным после моего внезапного вопроса.

Если бы не алкоголь, ударивший в голову, я бы не высказывала эту идиотскую мысль вслух.

— Разве я похож на гея? — бесстрастно поинтересовался он.

Вовсе нет.

Он похож на супергорячего мужика.

— Нет. Я просто высказала свое предположение.

— Оно ошибочно. Я гетеросексуален до мозга костей, — Герман Давидович обольстительно улыбнулся мне. А, может, из-за выпитого вина я подумала, что улыбка именно обольстительная, а не грозная. — Я люблю трахать женщин.

О-о-о… Ох…

И вновь перед глазами всплыли образы всего того развратного безобразия, хранившегося в спальне Ермолова.

Вдруг его улыбка померкла, но он все еще смотрел на меня, широко раскрыв свои темные, почти черные глаза. Взглядом он послал удар молнии через все мое тело.

Тот самый взгляд, о котором я читала в любовных романах.

Тот самый взгляд, что способен перевернуть мир вверх дном.

Как жаль, что это сумасшедшее мгновение сладкого напряжения пронеслось с такой быстротой. Покашливание Ермолова выдернуло меня из оцепенения.

— Еще вина? — спросил басовито музыкальным голосом.

— Пожалуйста, — промолвила я робко.

Пока Герман Давидович наполнял наши бокалы, я взяла со стола пустые тарелки и поставила их на противоположную кухонную стойку. Босс наградил меня испытующим взором. Он сохранял молчание, наблюдая за тем, как я сполоснула посуду и убрала ее в посудомоечную машину.