в раме, в мундире, в лосинах,
перед беседкой,
опершись на сломанную колонну,
небо в тучах и зарево на горизонте.
Пан Когито думает:
Интересно,
сохранил ли он гордый вид,
когда ноги его лизнуло пламя?
закричал ли, когда его тащили
через двор и грязь?
рухнул ли на колени,
когда целились
в угловатую звезду на груди?
Пан Когито беден воображением:
он не видит лица, лосин, мундира,
а лишь видит
небо в тучах и зарево на горизонте.
Пан Когито ищет поддержки >14/39
В толстых книгах нет мне подмоги,
там миры и атомы, но нет меня:
в великом знании великая печаль.
И вот я бреду в дедовский Брацлав
к черным подсолнухам в субботний вечер,
когда распахивается новое небо.
– Я ищу вас, равви —
Его здесь нет, говорят хасиды,
он там, в шеоле, он так прекрасен,
он бродит, черный, из угла в угол
с пылающей торой в костлявых пальцах.
– Я ищу вас, равви, – болит мое сердце —
Он помог бы мне, равви Нахман,
но как найти его в стольких пеплах?
Пан Когито размышляет о последнем
В нижнем круге ада —
ни тиранов, ни матереубийц,
ни даже эпигонов.
Там художники,
зеркала, мольберты и лютни,
концерты, выставки,
что ни месяц, то новый авангард.
Сатана гордится искусством:
где сияет искусство, там сияет
и правительство.
Скоро будет фестиваль двух миров,
и посмотрим,
что останется там от Данта и Баха.
Сатана покровительствует искусству:
всем художникам – покой, стол и дом
и ни слова о т. наз. адских муках.
РАЗНЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ, 1
Перевод из Рильке – заказной: «Иностранная литература» печатала серию разных переводов этого стихотворения размером подлинника и попросила сделать точный перевод верлибром в качестве общего знаменателя к ним. Такая практика мне понравилась, и я постарался преодолеть ради этого свое отношение к Рильке. Остальные стихи – отходы от занятий русским символизмом.
ЛЕКОНТ ДЕ ЛИЛЬ
Виланель
Время, пространство, число
С черного неба пали
В мертвое темное море.
Время, пространство, число
Стерты безмолвным
Саваном мрака.
В темное недвижное море
Праздным грузом
Канул разум.
Канули в нем и с ним
Время, пространство, число,
Память и надежда —
В темное недвижное море.
СЮЛЛИ-ПРЮДОМ
Тень >7/14
Я иду, а она пластается,
Смотрит слепо, слушает глухо,
Как и я, частица той же ночи,
Вижу, не разумея, и вторю, не творя.
Я – тень ангела, ангел – отблеск Бога,
А за мною, в ином небытии,
Тень моей тени тянет свою тень.
ШАРЛЬ ВАН ЛЕРБЕРГ
«Вечер. Тени…» >12/29
Вечер. Тени
Черными лебедями
С цветов, с камней, с наших плеч —
В воздух: тихо, плавно, гуще, гуще,
Скликаясь, сливаясь
В ночь.
Но заря
Встает во сне
Светлорусая, ясноглазая, с факелом
Над волнами. Утро, и тени прячутся
В цветы, в камни,
В нас.
ЭМИЛЬ ВЕРХАРН
Дерево у дома >10+7/88+84
Дерево стоит над полями.
Те, кто видели рост его, – в гробах.
Оно ведает тайну каждой тучи,
Оно рвется в будущее, как крик.
В ветр, дождь, снег, град
Оно трудится меж землей и небом,
Осенью оно как пожар в синеве.
Я касаюсь его ладонью,
Его сила льется в моей крови,
И я сам – как ветвь.
Ибо чтобы жить, надо радоваться:
Вот цветы, на цветах роса,
Над цветами звенят густые пчелы,
Они – как звезды,
И целуют нежно, как дождь.
Мотыльки овевают меня крылами,
И я сам – как мир.
ФРАНСУА ВЬЕЛЕ-ГРИФФЕН
«Добрые часы, ровные часы…» >10/19
Добрые часы, ровные часы,
Нежные, бледные, туманные,
Как сестры, как инокини,
Улыбчиво смотрят
На прошлое, откуда мы встали:
Отстраненные, томные, опаловые, —
Словно молятся.
В их сени
Расплывается былое недоброе
И прозрачными становятся слезы.
«Зелень, синь, лазурь…»