С сухих венков осыпаются лепестки,
из сухих стеблей плетут корзины —
Так вдохнем же сегодня любовный вдох —
завтра судьбы захлопнутся, и кончено.
Ты целуешь без конца, а все мало.
Не болеть мне о других – я по смерть —
Кинфиин.
Если быть таким ночам – то долго мне жить.
Если быть им многим – то я сам бог:
До поры до времени.
VIII
Господин Юпитер, помилуй несчастную,
Ибо лишняя смерть украсит твой счет:
Время летнее, воздух спекся,
Задыхается земля под палящим Псом,
Но не это главное,
А то, что она не чтит всех богов:
Ведь такие упущения в былое время
Сокрушительны бывали для юных дам
И их кухонные обеты были писаны вилами по воздуху и воде.
Что ли Венера озлобилась на соперницу
И исполнилась зависти картинная краса?
Или обошла ты Юнону Пеласгийскую?
Или охулила Палладин зрак?
Или это я сам тебя сглазил бесконечными комплиментами?
Вот и приходит в стольких бедах замкнуть бурную жизнь
Кроткий час последнего дня.
Ио мыкалась, мыча, много лет,
А теперь, как богиня, пьет из Нила.
Ино, чокнутая, бежала из Фив.
Андромеда брошена была чудищу, но чин чином вышла за Персея.
Каллисто в медвежьей шкуре бродила по аркадским выгонам,
А на звездах ее был черный покров.
И когда подойдут твои сроки, подступит твой час покоя,
Вдруг самой тебе станет смерть в угоду,
И ты скажешь: «Рок мой тот же,
Чудно тот же, что у Семелы»,
И поверишь, и она поверит по опыту,
И средь всех меонийских красавиц в славе слóва
Ни одна не воссядет выше, ни одна не оспорит твое первенство.
Вот теперь сноси свою долю бестрепетно,
Или злой Юпитер оттянет твой смертный день —
Чтоб Юнона не почуяла. Старый блудень!
Или, может, явись моя молоденькая —
И самой Юноне каюк?
Так ли, сяк ли, а быть заварушке на Олимпе.
IX
1
Смолк аккомпанемент на цитрах;
Жженый лавр валялся в золе;
Месяц все еще силился сойти с неба, —
Но все слышалось совье зловещее «угу».
На одном челне, паруса в лазурь,
Наши судьбы плывут по мглистому Аверну.
Мои слезы – за нас двоих.
Если выживет она – буду жить,
А умрет – отойду ей вслед.
Зевс могучий, помилуй ее, не то
Она сядет под покрывалом у ног твоих
И начнет перечислять свои беды.
2
Персефона и Дит, Дит, смилуйтесь!
Ведь и так в аду достаточно женщин,
И красавиц больше чем достаточно:
Пасифая, Тиро, Иопа, полноценные ахеянки,
И из Трои, и из Кампании, —
Смерть на всех точит зуб, Аверн зарится на всех;
Красота кратка, и богатство минет;
Скорая ли, нет ли, а смерть медлит лишь до поры.
3
Светик мой, свет очей моих,
Ты избегнула великой опасности,
Так вернись же к пляскам Дианы и воздай подобающие дары:
Заплати по обету ночными бдениями Диане, богине дев,
И меня не оставь без платы:
Ты мне обещала десять ночей вдвоем.
X
Светик мой, свет очей моих, поздно-поздно ночью
Я бродил пьяный, ни раба под рукой,
Как вдруг выбежала мне навстречу группка маленьких мальчиков;
Я не знал их,
Я боялся их численного превосходства,
А из них одни были с факелами, другие с луками,
Остальные стали меня вязать, и все были голые,
А один предавался сладострастию.
«Распаленная женщина отдала его нам в угоду», —
Так сказал он – и петлю мне на шею.
А другой: «Свинец ему в глотку! Гони его, гони!»
Третий перебил: «Он не чтит нас за богов!» —
«Где он был, когда она ждала того мерзавца
В новом сидонском колпаке, со сверхаравийскими духами?
У нее едва глядели глаза —
Запишите это за счет его! Прочь!»
Мы уже подходили к ее дому,
И они еще раз рванули меня за плащ.
Было утро, и я хотел посмотреть, одна ли она у себя,