– А может быть, он использовал глушитель?

– На пуле нет ни следов резинового уплотнения, ни хлопчатобумажных волокон поглотителя, – отрезал Райм.

– Но как он мог стрелять где-то в другом месте, кроме как у могилы? – изумился Бэнкс. – Ведь по пути к ней должны были остаться следы крови.

– Я полагаю, что выстрел пришелся в лицо, – заявил Линкольн.

– Да, именно так, – кивнул Бэнкс, растерянно хлопая глазами и глупо улыбаясь. – Откуда вы знаете?

– Это очень болезненно и надолго лишает сознания, а крови при этом довольно мало. Да и оружие было тридцать второго калибра. Если пуля не задела мозг, летальный исход крайне редок. В таком состоянии жертву можно вести куда угодно даже в одиночку. Да преступник и действовал один.

Наступила пауза.

– Но ведь на месте обнаружили две цепочки следов, – почти шепотом произнес Бэнкс, затаив дыхание.

– Если вы сравните оба отпечатка, – вздохнул Райм, – то они окажутся идентичными. У них даже глубина одинаковая. Преступник оставил два следа, чтобы запутать вас. Он не тащил и не нес двухсотфунтовое тело. Как я полагаю, жертва была без ботинок?

Бэнкс пролистал несколько страниц:

– Да, в одних носках.

– Отлично. Убийца снял с жертвы ботинки и прошел в них до лестницы и обратно.

– Но если он не поднимался по ней, то как попал к могиле?

– Он привел жертву по рельсам. Возможно, с севера.

– Но других лестниц, спускающихся к полотну железной дороги, нет на много кварталов. Ни к северу, ни к югу. Однако существуют туннели, идущие параллельно рельсам, – продолжал Райм. – Они соединяются с некоторыми из старых складов, расположенных на Одиннадцатой улице. Еще во времена сухого закона один мафиози – Оуни Мэдден – построил эти туннели, чтобы доставлять бутлегерское спиртное по железной дороге прямо в Олбани и Бриджпорт.

– Почему бы тогда не закопать жертву прямо возле туннеля, чем, рискуя быть замеченным, тащить ее по открытой местности?

– Вы понимаете, что этим хотел нам сказать убийца? – Райм начинал терять терпение.

Бэнкс открыл было рот, но потом отрицательно замотал головой.

– Преступник постарался сделать так, чтобы тело заметили. Для чего тогда он оставил на поверхности руку жертвы? Она как бы машет, привлекая внимание. Вы меня простите, но если преступник и действовал в одиночку, то ума у него уж точно хватает на двоих. Где-то поблизости должен находиться вход в тот самый туннель. Спускайтесь туда и ищите отпечатки, хотя, скорее всего, их там нет. Но сделать вам это придется. Пресса, сами знаете… Когда эта история всплывет… Ну, джентльмены, желаю удачи. А теперь прошу извинить меня. Лон!

– Да?

– Не забудь про второе место преступления. Что бы ни случилось, вам необходимо найти его, и как можно быстрее.

– Спасибо, Линк. А ты пока дочитай рапорт до конца.

Райм заверил их, что обязательно дочитает документы, и они поверили его откровенной лжи.

У доктора Бергера были прекрасные манеры обхождения с больными. Таких врачей Райму редко приходилось встречать. А уж кому, как не Линкольну, судить о том, умеет ли человек правильно обращаться с прикованными к постели пациентами или нет. Райм как-то подсчитал, что за три с половиной года болезни его посетили семьдесят восемь дипломированных врачей.

– Прекрасный вид, – отметил Бергер, выглядывая из окна.

– Не правда ли, он действительно великолепен?

Высота кровати позволяла Райму видеть лишь клочок туманного неба над Центральным парком и птиц, облюбовавших карниз его окна. Вот, пожалуй, и весь вид, которым он мог любоваться. С тех самых пор, как два с половиной года назад его выписали из реабилитационного центра. Бо́льшую часть времени шторы на окнах в его комнате оставались задернутыми.