Селитто поднялся и принялся мерить шагами комнату, осматривая сложенные в стопки журналы и справочники: «Криминалистическое обозрение», каталог научного оборудования «Хардинг и Бойл», ежегодник криминалистических расследований Скотленд-Ярда и массу других брошюр и журналов, посвященных криминалистике.

– Вы только посмотрите, – кивнул Райм, – срок подписки на этот хлам давно закончился. Они все уже пылью покрылись.

– Да здесь все уже плесенью поросло, Линк! – не выдержал Селитто. – Почему бы тебе не собраться и не навести в этом хлеву хоть какой-нибудь порядок?

Бэнкс буквально окаменел от такого заявления, а Райм подавил приступ смеха, почувствовав, как внутри он наливается холодом и отчужденностью. Но уже через несколько секунд он взял себя в руки, и раздражение уступило место другому чувству. Теперь он откровенно развлекался. Он жалел сейчас, что жизнь сложилась так, что им с Селитто пришлось расстаться.

– Прости, но я ничем вам помочь не смогу, – пробурчал Райм.

– В понедельник открывается конференция. Мы…

– Какая конференция?

– В ООН. Приезжают главы государств и послы. Прибывает около десяти тысяч самых уважаемых людей в мире. Ты, я надеюсь, слышал, что приключилось в Лондоне два дня назад?

– А что приключилось? – язвительно повторил Райм.

– Кто-то попытался взорвать гостиницу, где поселилась делегация ЮНЕСКО. Наш мэр опасается, что такое же дерьмо может произойти и здесь, на конференции. Ему абсолютно не нужны издевательские заголовки статей в прессе.

– А вот одна маленькая проблема уже появилась, – тягуче произнес Райм, – а именно: мисс Тэмми Джин явно не наслаждается своим прибытием домой.

– Джерри, – обратился Лон к напарнику, – посвяти-ка его в подробности. Пусть у него разыграется аппетит.

К этому времени Бэнкс перестал коситься на ноги Райма и переключил свое внимание на кровать, которая действительно была достойна изучения. Особенно панель управления. Она больше напоминала пульт космического корабля и, наверное, столько же и стоила.

– Через десять часов после похищения мы обнаружили пропавшего пассажира. Им оказался некто Джон Ульбрехт. Он был ранен и заживо похоронен возле железнодорожной ветки «Амтрак», рядом с пересечением Одиннадцатой и Тридцать седьмой улиц. Мы нашли его мертвым, но можно смело утверждать, что закопан он был еще живым. – Бэнкс поднял глаза и добавил: – Пуля тридцать второго калибра, «хонда-аккорд».

Последнее замечание давало понять, что никакой экзотики в плане оружия не предвидится. «А этот Бэнкс умный парень, – решил про себя Райм. – Единственным его недостатком является молодость, да и та, возможно, со временем пройдет. А может, и нет». Линкольн Райм искренне считал, что сам он вообще никогда не был молодым.

– На пуле сохранились следы надрезов ствола?

– Шесть фасок, закрученных слева направо.

– Значит, убийца использовал кольт, – резюмировал Райм.

– Вы сказали «убийца», – заметил молодой детектив, – а почему не «убийцы»?

– Что?

– Их несколько. А если более точно, то двое. Между железной лестницей, ведущей от могилы к улице наверх, обнаружены следы двух человек, – сказал Бэнкс, показывая Линкольну диаграмму места преступления.

– На поручнях лестницы остались отпечатки пальцев?

– Нет, ее предусмотрительно протерли. Преступник все тщательно продумал. Но к могиле ведут две дорожки следов. Да оно и понятно: жертва весила более двухсот фунтов и в одиночку дотащить ее туда было бы невозможно.

– Продолжайте.

– Они доволокли его до ямы, выстрелили в него и закопали. Потом вернулись тем же путем и исчезли.