И вскоре мы действительно сидели, попивая чай. Бабуля теперь увлеченно рассказывала, что девушку год назад вроде как похищали. Но девица вернулась, и замяли дело. И вот, спустя время, снова какие-то странности начались. Аля отныне боится оставаться в доме одна. К примеру, вчера она жаловалась на страхи соседу – деду Фёдору, и сегодня с утра пораньше пришла, спрашивала, не было ли у них во дворе какого недоброжелателя.

Недоброжелателя не было, но был Мирон, который рубил дрова. Баба Зина в этом месте немного смутилась и наклонилась, зашептав:

– Чувствую я, несдобровать Мироше, Алька-то явно глаз на него положила. Я как раз уходила, когда они любезничали на дворе.

У меня даже дар речи пропал. Это как понимать вообще?

Я вообще-то рассчитывала, что несдобровать «Мироше» максимум из-за меня.

Значит, вчера он чуть не целует, а сегодня с какой-то девицей любезничает?

Как так-то?

Ну нет. Бред. Мой маньяк не такой!

Прерывая мои мысли, бабуля вдруг будто невзначай добавила:

– Кстати, Мироша обещал прийти после обеда. С дровами помочь...

Я отчего-то даже не дослушала:

– Опять без рубашки? – почти схватилась за сердце, а бабуля нахмурилась:

– Вот это я чего-то не спросила...

9. Глава 9. Я передумала

Я не сразу заподозрила неладное.

Ещё немного поразглядывала обстановку, пока мы допивали чай, и постепенно унимала пульс, отбрасывая мысли о маньяке. Кстати, сам дом сегодня мне уже не казался таким убогим, как вчера. Даже местами милым: чего стоили одни накрахмаленные салфетки на столе, а посуда, вазочки – все такое забавное, старинное, довольно простое, но надо заметить уютное.

Эта часть комнаты была отведена под столовую, если так вообще можно было назвать стол и табуретки, стоящие тут. С другой стороны комнаты располагалась маленькая электрическая печка тоже неизвестно какого времени.

По сравнению с моей огромной кухней-студией, здесь места вообще невпроворот. И хоть Вита наверняка бы позлорадствовала от того, на какой курорт я в итоге отправилась, а все равно было в этом что-то интересное.

Ну а что, вполне себе реально из этого сделать сюжет: вот, смотрите, дорогие подписчики, как дёшево и сердито можно провести экстремальный отдых. Да я так разрекламирую этот хутор, что туристы биться будут за то, кто первый на тракторе рассекать просторы отправится.

В голове рождался новый проект, я даже зависла, старательно подумывая детали. Поэтому совершенно не заметила, как странно на меня смотрит баба Зина.

– Ксюшенька, может, тебе на речку сходить?

– Это ещё зачем? – вздрогнула непонимающе, вдруг обнаружив, что я тут вообще-то не одна.

Взгляд постепенно сфокусировался на бабуле.

– Так развеяться, милая. Не захворала ли?

Я нахмурилась, а бабушка махнула рукой

– Ну как знаешь, а то бы охладилась, от жары отошла, тут недалеко, мимо Федьки как раз, да не доходя до холма, только не направо, а налево.

Видимо, бабулю смутило, что я какое-то время назад сидела неподвижно. Пришлось объяснять, что со мной полный порядок, вот абсолютный, и для творческой личности такие зависания нормальны. И что блоги мне нужны интересные для коннекта с подписчиками. Вот и продумываю ракурсы.

Но вот прям чувствую, что своими пояснениями только хуже сделала.

– Я, Ксюшенька, чаво-то стесняюся спросить. Блохи-то зачем? Каннект этот твой без них никак? – осторожно поинтересовалась она, и я поняла, что объяснениями могу ещё больше запутать.

Но это меня вообще не остановило.

– Да нет же, не блохи, а блоги, баб Зин. Я в них публикую посты, но не зашквар или треш, как модно для популярности, а... – запнулась, обратив внимание на изумленную бабу Зину и тут же исправилась: – Интересные новости. А коннект – это, ну как установление связи, обмен мнением, я фолловерам... то есть зрителям, материал, а они мне в комментариях ответы, – теперь подбирала слова я.