Всю энергию, бушевавшую внутри, я решила направить в полезное русло. А так как у меня было еще три теплицы, требовавшие внимания, я выбрала начать с перцев. В голове уже крутились мысли о том, что можно с ними сделать. В теплице росли как сладкие, так и острые сорта – в этом я убедилась еще когда в первый раз снимала перезревшие плоды. И сейчас у меня было настроение на кое-что жгуче-острое. Пусть даже придется подождать неделю-другую, – а судя по тому, как уже наливались красным плоды, видневшиеся среди листьев, – хватит и пары дней. И если вдруг Мортону вновь захочется отведать моей стряпни, его будет ждать весьма неприятный сюрприз.

Я совсем забыла, как быстро здесь темнеет, так что пришлось вернуться в дом, чтобы прихватить с собой кристаллы света. Мортон сидел на диване у камина, обложившись бумагами. Завидев меня, он отложил документы.

– Нужна помощь?

Я скользнула по нему равнодушным взглядом.

– Справлюсь сама.

Прошла к полке, куда убрала кристаллы, когда Мортон приехал в поместье, обеспечив освещение во всем доме. Задрала голову и закусила губу. Кристаллы были слишком высоко. Поднялась на цыпочки, но все равно не дотянулась.

– Точно справишься? – Донесся на меня насмешливый голос.

Я оставила его вопрос без ответа. Раньше нужно было изображать заботливого супруга. А теперь я лишний раз слова ему не скажу, чтобы оно в дальнейшем не было использовано против меня.

Прошла на кухню, схватила стул и потащила его в зал. Но когда вернулась, Мортон уже стоял возле полки, держа в руках все три кристалла. Протянул их мне. Пришлось взять один. Кивнув в качестве благодарности, вернулась в пристрой, а оттуда на улицу. Позади послышались шаги, но я не стала оборачиваться. Хочет следить за каждым моим шагом – его дело. Я ничего предосудительного не делала.

Но стоило мне сделать шаг в узкую тропинку в снегу, которую я успела протоптать за день, как весь снег под ногами начал стремительно таять, освобождая дорожки, а вдоль них вплоть до самих теплиц засветились неяркие огоньки, вызывая у меня ассоциацию со взлетной полосой. В теплицах тоже вспыхнул свет, да такой яркий, что я испугалась за свои саженцы. Но как только я подумала, что такая вспышка не пойдет на пользу зеленым побегам, Мортон убавил яркость.

Я обернулась. Он стоял в дверях пристроя, глядя на меня.

– Так лучше? Или мне убрать весь снег?

– Не надо! – Выпалила я. Когда он сказал, что вернет в поместье детей, я успела придумать по меньшей мере десяток игр со снегом. – Пусть останется.

– Для чего? – В неярком свете я видела, что он улыбается. И меня ужасно злила эта его улыбка.

– Дети никогда не видели снега.

– А ты?

– Что – я? – Я не поняла вопроса.

– В твоем мире есть снег?

– Каждую зиму. – Я подняла лицо вверх, глядя, как с неба, медленно кружась, опускаются снежные хлопья. Подсвеченные магическими фонариками, они создавали атмосферу сказки. И еще несколько дней назад я была бы счастлива вот так стоять под снегом рядом с Мортоном и просто молчать. Но теперь это было в прошлом.

Я пошла к теплице, стараясь думать только о том, что делать дальше. И как бы я ни хотела заглядывать в будущее всего на пару шагов, мысли сами улетали куда-то далеко. И главным теперь было, что раз Мортон знает, что я не Эвелин, наш с ним договор потерял силу. Я больше не обязана оставаться в поместье.

Пока убирала сорняки, прореживала перцы и рыхлила под ними почву, пыталась взвесить все за и против. Остаться в золотой клетке, где каждый раз на меня будет давить присутствие Мортона, или же сбежать на волю и начать все с нуля? Денег, которые я уже выручила с продажи пирожков и цукатов, конечно, пока еще не хватит на покупку дома, но я сохранила кое-какие деньги, которые присылал Мортон на мое содержание. К тому же можно продать те платья, что он мне привез. Все равно я не стану их носить – лишнее напоминание о том, что мы почти стали близки, каждый раз ранило сердце.