- Ох, - будто только сейчас спохватилась Анисья и бросилась к погасшему и успевшему остыть очагу. – А я и не заметила! Снегурушка, заболтались мы с тобой!

Та девчонка, более похожая на ледяную статую, ничего не ответила, только зло зыркнула на него так, что у иного бы отпало дальше желание и вовсе разговаривать. Но Лель, кажись, был не из робкого десятка.

- Ты, бабка Анисья, лучше бы за мужем своим приглядывала, - сказал он, игнорируя эту бледную поганку, у которой похоже и характер был такой же ядовитый, как и взгляд. – Он вон едва в сугробе не замёрз, эко занесло его далеко!

Анисья, лишь искоса одарив взглядом совсем растерявшегося Тимофея, метнула холодный, как лёд, взгляд на Леля.

- А пошто он в такую даль зимой поплёлся? – раздражённо выпалила она. – Мы за дочкой следить надобно, а не за старым бараном! Видишь, не в себе она малехо? А он-то чай поди большой, сам разберётся.

Дед Тимофей, что устало опустился на лавочку, лишь махнул рукой в сторону вздорной бабы. Мальчик же лишь почесал репу и недоверчиво глянул на старуху.

- А откуда у вас дочка-то взялась? – совсем растерявшись, нахмурился Лель. – И по виду, ты уж прости меня бабка Анисья, во внучки больше годиться…

- А не твоё, малой, дело! – тут же огрызнулась старуха. – Шёл бы ты домой, пока ухватом не получил!

Связываться с глупой бабой совсем не хотелось, да и впрямь нужно было уходить. Хвороста, за которым Лель отправился в лес, он так и не принёс, а мать, наверное, уже волновалась. Зато доброе дело совершил, за которое чуть по шее не получил, ну да ладно. От добра - добра не ищут… Да только боязно что-то стало за дядьку Тимофея. Странные они обе были- и старая Анисья, и эта, Снегурушка, как та её называла…

Шмыгнув оттаявшим носом, Лель направился к двери, не прощаясь. И уже выйдя из избы, его догнал дядька Тимофей. Он торопился, как мог, в одной рубахе, да наспех накинутым на спину, не застёгнутом овчинном тулупе.

- Ты чавой, дед? – удивился Лель, воротясь к нему.

- Ты это, сынок, не серчай на них, - произнёс старик, воровато оглядываясь на дверь. – Бестолковые бабы, что с них взять?

- Да я не в обиде! – как не кичился парень, а душой слегка покривить пришлось. Но старика шибко расстраивать не хотелось, ему и так сейчас достанется. – Только скажи, откуда девка-то взялась? Дальняя родственница или…?

Тимофей замахал перед его лицом рукой, призывая к тишине. А после, вновь обернувшись на дверь, шёпотом произнёс:

- Не иначе как сам чёрт на рогах принёс! – начал он. – вечером не было. Утром, как только открыл глаза – сидит уже. Холодная, как неживая! А Анисьюшка моя вокруг неё как лиса ходит, да хвостом заметает! Столько лет вместе прожили, а тут вишь че – и я не нать стал, как гвоздь погнутый. Словно подменили мою бабу за одну ночь!

Высказавшись, старик вновь обернулся, но дверь так и оставалась закрытой. Не нравилось всё это Лелю, да сам мал был ещё, да и что тут было сказать? Чужой дом – яма. Но поразмыслить над этим всё же стоило.

Охая и больше не произнеся ни слова, Тимофей повернул домой. А Лель отправился к себе, решив, что за хворостом сходит завтра. Слишком уж он устал сегодня от странностей этого, только начинающегося дня. Да кости начало ломить так, будто жар поднимался. Залезть бы сейчас на печку и уснуть. Да только до дома сначала добраться надо было…

Благо, семья его жила не далеко. Но едва он ступил на порог, как на встречу ему бросилась плачущая Алёнка.

- Лелюшка, Лелюшко! – причитала она так громко, что Лель подумал о самом худшем.