Круг за кругом. Мне кажется, у меня сердце каждый раз останавливается. Они идут на бешеной скорости, но время будто останавливается для меня. Мне плевать на фотки, только бы Егор не пострадал.

А после четвёртого заезда машина Меляева приходит одна. 

Ощущение реальности теряется, когда я жду секунду-две-три, но чёрная иномарка Вертинского так и не приходит. 

Сердце замирает, и мне кажется, что воздух уже никогда не вернётся в мои лёгкие. Но тут я вижу свет ещё одних фар. Облегчение накатывает так резко, что колени слабеют и мне с трудом удаётся удержаться на ногах. 

Вдруг Егор резко тормозит прям напротив нас. 

- Сём, увези её отсюда, - быстро говорит другу даже не взглянув на меня и тут же даёт по газам, уже через несколько секунд скрываясь в темноте. 

- Юль, ты слышала. Поехали, - Звягин поворачивается ко мне.

- Нет! Никуда я не поеду!

- Не усложняй. Он не просто так сказал, Юля. Неизвестно чем всё это закончится, если он проиграет. Нечего тебе здесь делать. 

- Я даже слышать ничего не хочу. Не надо решать за меня. 

Но, кажется, Звягину плевать. Он выполняет поставленную другом задачу. 

Пикает сигналкой своей машины, подхватывает меня за талию, чуть приподнимает и тащит к автомобилю. Я и опомниться не успеваю, как меня заталкивают в салон, с одной стороны приземляется Наташа, с другой Лиля, и через несколько секунд машина заводится. Всё происходит настолько быстро, что я прихожу в себя толком уже когда Семён выруливает обратно на трассу. 

- Звяга, что за херня? Разворачивай. 

- Успокойся, Юль. Потом с Вертом сами разберётесь. Давай просто сделаем, как он сказал, лады?

Ни хера не лады, но бороться с друзьями хуже, чем с врагами. У меня просто не остаётся сил. Я сдуваюсь как проткнутый воздушный шарик. Просто откидываюсь назад и прикрываю глаза, пытаясь удержать слёзы страха и бессилия. Едем в тишине до самого общежития. 

- Подожди его у нас, если хочешь, - предлагает Семён. 

- Мы все подождём, - говорит Наташа. 

Забираемся обратно в общагу тем же путём, что и пришли. Идти по железной крутой лестнице мне трудно, потому что она обморожена, а меня и так ноги не держат. Хорошо, что Семён идёт сзади, страхует. 

- Девочки, чайник на тумбочке, печенье в хлебнице, не стесняйтесь. Мне надо вернутся, - Звягин открывает дверь и пропускает нас в их с Егором комнату. 

Мне нечего сказать. Что я ему скажу? Лишь смотрю, как он снова уходит, ободряюще подмигнув мне. 

И начинаются долгие минуты ожидания. Девочки мониторят инсту, отслеживая сторис тех, кто там находится. Но, как на зло, никто ничего не выкладывает. 

Время тянется бесконечно долго, а я то меряю шагами комнату, то замираю у окна, глядя, как начавшийся снег хлопьями ложится на обледенелые ветки и такой же обледенелый тротуар, то молча сижу на Егора кровати, обняв коленки. Ожидание и неизвестность убивают. 

Несколько раз хватаюсь за телефон и набираю Заягина, но он не отвечает. Слышать ровные беспристрастные гудки ещё сложнее, чем ждать в тишине. 

Девчонки тоже молчат, время от времени бросая на меня встревоженные взгляды. Иногда переговариваются о чём-то отвлечённом, кипятят чайник и заваривают три пакетика. 

- Юль, чай будешь? - спрашивает Лиля. 

Я сначала хочу отказаться, но потом узнаю чашку, в которой они мне заварили. Это Егора, я ему её подарила на день студента. Смешная такая, с фигурной лепкой из полимерной глины в виде зачётки. Беру кружку в ладони и подношу к губам. Горячий ароматный напиток щекочет ноздри ягодным ароматом. 

Это немного отвлекает, но не надолго. Тревожный мандраж возвращается, и я снова начинаю чертить периметр комнаты шагами.  Снова то сажусь, то встаю.