Прислушиваюсь к малейшему шороху, чтобы понять, не заносит ли он в это время надо мной свой изящный клинок. Однако звона вынимаемой из ножен стали не слышно.

Поэтому я одёргиваю себя за желание обернуться, успокаивая, что он не всадит мне клинок в спину, хотя в последнем я не уверена. Как и в том, что боязнь за свою жизнь — моя единственная причина, чтобы обернуться.

За пару минут в моей памяти воскрешаются все события ночи аукциона, будто это произошло со мной только вчера. А ведь я наивно полагала, что давно выбросила этого человека из своей головы и жизни…

Я слышу звук застёгивающейся пряжки ремня и голос Кирана:

— Я готов. Прошу пройти за мной.

Оборачиваюсь, встречаясь взглядом с его удивительными сапфировыми глазами, светящимися в полутьме. На его губах лёгкая улыбка — он уверен в своей победе. Галантным жестом он предлагает мне выйти из спальни.

Я поднимаю с пола свой кинжал и засовываю в ножны, закреплённые на бедре. На дуэли мне нельзя будет использовать его, однако расстаться с полюбившимся оружием не могу.

Мы выходим в холодный коридор, и я ещё раз жалею, что очень легко одета. Однако эта одежда — те единственные чистые вещи, которые остались после моей потасовки с Лезвиями. Другие насквозь пропитались кровью и не годились для задания. На мне лишь тонкая чёрная рубашка с длинными рукавами и длинным воротником, скрывающим всю шею и нижнюю часть лица, да тёмные холщовые штаны — обычно в такой форме я хожу на задания, требующие кражу важных документов из домов богатеев. Мои шаги, и без того бесшумные, легки благодаря тапочкам с особым сцеплением на подошве, позволяющим забираться даже по отвесным поверхностям. В них, а также своих тонких перчатках, я с лёгкостью забралась к герцогу в спальню.

Чёрная тканевая маска с прорезями для глаз мешает мне дышать полной грудью пока мы идём по коридору. Я стараюсь не морщиться от ноющей боли раны на моём боку, ведь кровь уже немного подсыхает, образуя неприятную саднящую корку.

Я кидаю быстрый взгляд на идущего рядом Кирана. Герцог одет в белую рубашку и плотные штаны, подпоясанные ремнём, на котором висят его ножны с мечом — их я видела на стуле в его спальне. Он уверенно ведёт меня по своему замку, а мне остается лишь следовать за ним по пятам.

Когда он стучит в одну из дверей, зовя некого Джонатана, и оттуда высовывается заспанная светлая голова юноши, до меня только-только начинает доходить, во что я ввязалась. Джонатан удивлён, но не задаёт вопросов, когда Киран сообщает ему, чтобы тот оделся, так как будет свидетелем на дуэли. Юноша скрывается за дверью, и мы с Кираном снова остаёмся одни.

Я стараюсь напомнить себе, что мне нужно сделать. Это непросто: впервые я чувствую себя взволнованно и мои руки немного подрагивают. Я проверяю надёжно ли закреплён мой кинжал на ноге, а потом вижу, что Киран внимательно на меня смотрит.

Что не так?

Когда Джонатан вновь показывается из-за двери уже полностью одетый и причёсанный, мужчина бросает ему через плечо:

— Захвати свой меч. Кажется, у моего противника с собой лишь перочинный ножик.

Я хмурюсь, оскорблённая тем, что он сравнил мой кинжал с обычным ножом, но быстро вспоминаю, что если бы Киран не заметил этого, то я бы даже не вспомнила, что у меня с собой не было оружия для дуэли. А всё потому, что лишь этот кинжал я не потеряла, когда на меня трое напали в ночи.

Но до этого я и подумать не могла, что мне придётся вызывать герцога на дуэль!

Джонатан покорно отдаёт мне свой меч в ножнах. Я принимаю его и осматриваю — меч кажется мне неплохим. Прикрепив ножны к поясу, я иду за Кираном и Джонатаном. Мы спускаемся с лестницы, минуем зал и кухни, и выходим через потайной ход в сад. Ещё недавно я взбиралась по стене на башню, овитой плющом и алыми розами, в спальню Кирана. Кажется, что с этого момента прошла целая вечность.