Меня злит сама мысль, что без конфронтации никак. Но Марина нарывается. Вряд ли вообще догадывается, что с огнём играет и вызов мне бросает — просто вот так по-детски выражает своё недовольство. Но ей придётся уяснить разницу между враждебным тоном и нахмуренным личиком, когда мы наедине и тем, как вести себя со мной в обществе. Впрочем, и наедине я тоже найду к ней подход. Дам понять, что уважаю её чувства, но и по своим топтаться не позволю.

Резко сокращаю между нами расстояние. Надвигаюсь на Марину неумолимым тараном, при этом не сводя с неё взгляда. Обозначаю своё присутствие и намерения даже прежде, чем подхожу. Чувствую, что уловила — и по едва заметному вздрагиванию, и по тому, как забегала глазами по залу, и по тому, что разговор с очередным собеседником едва поддерживает, односложно и невпопад.

Такая её реакция подбадривает, но мне теперь этого мало.

— Тебе весело? — вроде как миролюбиво спрашиваю, но во взгляде предупреждение, которое сразу улавливают.

Собеседник Марины — хрен его знает, кто такой, они все на одно лицо мне сейчас — глупо улыбается, думая, что я тут дружелюбие источаю. Зато ей точно всё понятно, вот и с ответом не сразу находится. Какого-то чёрта смотрит сначала на него, будто поддержки ищет.

— Да, но думаю, скоро уже уйду, — наконец, выдавливает Марина.

— Умница, — хвалю намеренно снисходительно, чтобы и она, и остальные уловили, что имею право. — Я как раз поэтому и подошёл, сообщить тебе, что на сегодня хватит. Мы уходим. Вместе.

Она поджимает губы, и я чуть ли не на себе ощущаю, сколько там эмоций внутри бушует. Но не смягчаюсь — ей не стоит творить глупости. Пусть уяснит это именно сейчас, а с остальным я помогу справиться постепенно.

— Я бы хотела уйти одна, — Марина говорит недовольно, с вызовом, но в глаза мне не смотрит. Не смеет. Понимает, что перегибает, но остановиться не может.

Сокращаю расстояние до минимума.

— Ты сделала выбор, — шепчу в ухо. — Так следуй ему до конца. Не заставляй меня снова взвалить тебя на плечо и унести. Я это сделаю, будь уверена.

Чувствую, как в панике убыстряется её сердцебиение, каким тяжёлым становится дыхание, как напрягается нежное тело, которое чуть заметно отодвигается от меня. Марина внимает предостережению. Верит. Ненавидит. Ведь обстоятельство, которое я вспомнил, ещё и в плену было. Да она и сейчас, по сути, в нём, как думает.

Неужели всё равно попытается сопротивляться?..

Внешне держусь непрошибаемо, но мысленно чуть ли не умоляю её сдаться. Я потом сделаю всё, чтобы она не чувствовала себя в неволе, чтобы не боялась и доверилась. Но без твёрдых обозначений позиций не обойтись, и оттягивать этот момент не стоит.

— Хорошо, — наконец, спустя, наверное, вечность, выдавливает Марина.

Не просто «хорошо». Отлично! Ведь я правда был готов даже к худшему, учитывая, что моя очаровательная юная невеста довольно часто поддаётся импульсам.

— Тогда поцелуй меня, — закрепляю эффект тем же шёпотом. — Здесь и сейчас. А потом попрощаемся со всеми и уйдём.

Марина дышит громче. Даже возмущённо как-то, пусть это и слышно только мне, ведь я по-прежнему совсем близко к ней и всё ещё склоняюсь так, чтобы губами уха касаться.

Жду. Но долго делать этого не буду — готов красноречиво напомнить, что я всерьёз говорил.

Требовал, конечно, скорее чтобы обозначить, что девочке не стоит пытаться устанавливать свои правила; вот только когда вижу, когда она чуть тянется в мою сторону, совсем другое на передний план встаёт. Предвкушение скорого поцелуя мгновенно разжигает кровь. Казалось, с момента нашего последнего уже вечность успела пройти, и как же тянет…