– Даша, чулки я тоже тебе взял, – уведомил Поляков. – Взамен тех, которые порвал прошлый раз.

– Спасибо. Но вы мне только одни чулки порвали, – невозмутимо напомнила Даша.

– У меня большие планы. А почему ты их не достала?

– Вы сказали взять пирожные.

– А ты делаешь только то, что тебе велят? – фыркнул Паша и потянулся с ножом к верёвке, которая крест-накрест перетягивала коробку.

– Зачем резать, я развяжу, – остановила его девчонка и потянула тонкие пальчики.

– Это же долго!

– Мы куда-то спешим?

Это «мы» внезапно утихомирило Пашину язвительность. Правда, не до конца:

– Тебе верёвок не хватает?

– Мало ли, – пожала плечами Дарья, действительно споро справляясь уже со вторым узлом на верхушке коробке, осталось столько же. – Если честно, мне просто нравится. Успокаивает. Но и верёвка тоже… Вдруг пригодится? У меня действительно их нет.

Наверное, говоря о востребованности верёвки, она думала о том, чтобы, например, стопку книг перевязать. А не то, о чём подумал Паша. А он подумал.

Наконец все узлы веревки оказались распутаны.

Дарья сняла прозрачную крышку с таким торжественным видом, будто под фанфары. И с таким предвкушением, что у Паши ёкнуло под грудиной от внезапной мысли, что он каждое утро жрёт перед ней дорогую сладкую булочку и даже не поперхнулся ни разу. Совершенно точно: щепетильная Дарья ничего не покупает себе за его счёт. Кроме того, что он велит.

– А какое можно взять? – девчонка с трудом оторвала взгляд от сладкого разнообразия. Каждое пирожное было в единственном экземпляре.

– Любое.

– Совсем-совсем? Можно каждое на два поделить, – щедро предложила Даша, вновь бросив взгляд на пирожные и на гостя.

– Совсем-совсем любое! – уверил Кощей. – И столько, сколько хочешь.

Он хотел добавить, что в любой момент может купить себе такое же, но вовремя поймал слова на языке. Она опять всё вывернет наизнанку и обидится.

Даша придвинула к себе всю коробку:

– Что, даже и не попробуете? – спросила она потрясённо.

Паша опешил. Не то чтобы ему было жалко, просто знал бы, два набора купил. Но тут Даша рассмеялась и сдвинула пирожные на центр стола:

– Не пугайтесь, я пошутила. В меня столько не влезет.

– Это если за один раз, – возразил Поляков.

– Об этом я не подумала, – согласилась Дарья и изобразила мыслительную деятельность.

Паша разлил по кружкам кипяток, плюхнул туда по пакетику зеленого чая (нужно в следующий раз чёрный купить) и сел.

– Леди фёст, – сказал он на чистом русском языке.

Девчонка быстро выхватила шарообразное коричневое с кремовым листочком сверху.

– Любишь картошку-пирожное? – Паша взял из коробки безе.

– Это, знаете, привет из детства. Тогда всё казалось вкуснее, – рассуждала Дарья тоном старушки, убелённой сединами. – От того, что любил в детстве, ожидаешь большего.

Поляков дожевал кусок тающего во рту пирожного с нежной сердцевинкой и был вынужден признать, что, да, в её словах была доля правды. Безе любила мама и часто покупала в кондитерской неподалеку. Это было в далёком Давно. Паша из него помнил мало, но это были яркие и солнечные воспоминания, где папа и мама были счастливы. Они хранились где-то глубоко и сейчас всплыли, полные красок, света и звуков. А ведь до этого Поляков даже не задумывался, почему именно он предпочитал безе среди других пирожных. Это конкретное было действительно вкусом из детства.

– И как? – Паша мотнул подбородком в сторону картошки.

Дарья пожала плечами:

– Ничего особенного. Мама делала сладкую колбасу из Альпен Гольда, молока, масла, сахара и дешёвых печенек. Никогда больше ничего подобного не пробовала.