– Иди, кто же тебе не даёт, – монумент посторонился, и Аарону удалось ужом проскользнуть мимо. – В конце коридора живёт она, сироти-и-и-и-ну-ушка. Налево дверь, прямо перед тобой зелёная дверь будет, в туалет, а слева её светёлка, сироти-и-и-и-и-нушки-и-и моей. И строже там! Измаила Иннокентьевича не задень, смотри, ему-то без разницы, босс ты или нет.

  Не успела женщина-монумент договорить, как модельный ботинок Аарона коснулся чего–то мягкого, тёплого и живого.

  Нечто мягкое, тёплое и живое подскочило почти до потолка, задев вторую по счёту свисающую на длинном грязном витом проводе лампочку Ильича. Всего в коридоре болталось четыре лампочки на таких же проводах под высоким, тёмным потолком, с которого креативно сыпался мел. Светочи Ильича включила гренадёрша, по очереди щёлкая выключателями, коих на пятачке стены было бесчисленное множество.  По всей видимости, это можно было расценивать как жест доброй воли и гостеприимства.

  По внешнему виду подскочившее существо напоминало кота – обыкновенного, серого кота размером чуть больше привычного. Порванное в нескольких местах ухо напоминало погнутый трезубец, зубцы расплавились и торчали в разные стороны серыми лохмотьями. Один глаз был хищно прикрыт, а на лапе красовался свежий шрам. Кот изогнулся дугой и боком начал нападать на Аарона Эрнестовича, издавая настолько злобное шипение, что даже у бесстрашного Абалденного волосы во всех, даже самых интимных местах, встали дыбом.

  – Ф-ф-ф-ш-ш-ш-ф-ф-ф, – произнесло существо, пока не вцепилось в Аарона. Благо, ткань брендового пальто была достаточно плотной и спасла от серьёзных повреждений. И, словно этого мало, серый пират местного значения продемонстрировал намерение вцепиться в лицо Аарона, чего мужчина допустить никак не мог. Пришлось вступить в неравный бой с несчастным животным, отрывая намертво вцепившееся в пальто существо, стряхивая с себя кота. Очевидно, у зверя был противоположный взгляд на исход боя, и он, продолжая истошно орать, драл задними лапами пальто.

  Неизвестно, чем бы всё закончилось, Аарон уже начал подозревать, что серый потрёпанный кот может выйти победителем в этой схватке голиафов, как распахнулась дверь Котёночкиной, по коту наотмашь ударила увесистая книга, и, скатившись вниз, животина рванула по коридору с пугающими всё живое воплями.

  Буквально через секунду тонкая рука Котёночкиной затянула к себе в комнату Аарона Эрнестовича.

  – Простите, Аарон Эрнестович, Измаил Иннокентьевич агрессивный, я предупреждала, – Котёночкина понуро опустила голову, виновато вздохнув.

  Аарон Эрнестович Абалденный огляделся. Маленькое жилище Котёночкиной напоминало антикварный склад вещей, не представляющих исторической и финансовой ценности. Хотя любой музей быта двадцатого века мог бы заинтересоваться подобными экспонатами.  Была мебель семидесятых–восьмидесятых годов – Аарон подобную видел на выставке в Париже, посвящённой СССР, – были и вовсе раритетные буфет и секретер конца девятнадцатого века, а потрёпанные книги устроились на вполне современных полках, коих было такое множество, что цвет стен в розовый, девичий цветочек было сразу не разглядеть. В центре комнаты красовался рояль, он же и занимал почти всю жилую площадь комнатушки.  

  – Здравствуйте, Лилия Котёночкина, – Аарон мгновенно вспомнил о цели своего визита и протянул девушке почти не помятый букет ландышей.

  – Спасибо, – Котёночкина сделала два шага вперёд, забрала растения, перевязанные красной ленточкой, и вернулась на исходную позицию. Щёки у Лили безбожно алели, она перетаптывалась с ноги на ногу и явно не знала, куда деть руки. В целом Зайка выглядела до крайней степени несчастной и потерянной, несмотря на то, что лапы у неё были на месте, и дождей синоптики не обещали. В целом она выглядела довольно мило, даже привлекательно.