– Лилии Котёночкиной.

  – Твоей невесте?

  – Угу, – Аарон внимательно вчитывался в графы «вредные привычки», которых оказалось не так уж и много. Лилия Котёночкина не злоупотребляла алкоголем, не курила, в употреблении наркотических средств тоже замечена не была. У неё не было даже штрафов за неправильную парковку, впрочем, личного автомобиля у Котёночкиной тоже не было.

  – Она же секретарша! – возмущённо взвизгнула Клавдия, за что была усажена отцом на диван с раскрытой книгой в руках.  – Секретарши не любят розы! – Клавдия решила, что гневный взгляд отца не аргумент, и молчать она не станет, тем более в столь животрепещущем вопросе, как романтичные взаимоотношения между боссом и секретаршей. Уж она-то знала в этом толк, причин сомневаться не было!

   – А что любят секретарши?

  – Что-нибудь скромное, чтобы босс увидел её богатый внутренний мир! Например, васильки, ромашки, подснежники, ландыши!

  Аарон Эрнестович мысленно прикинул, сколько может стоить доставка свежайших васильков или ромашек в конце апреля, и подумал, что внутренний мир секретарш должно быть действительно на удивление богат. Естественно, он мог себе позволить васильки в апреле, ландыши в январе и сирень под новый год, однако причуды секретарш не могли не вызвать искреннего удивления.

  Спустя час Аарон Эрнестович припарковал личный автомобиль у дома, где проживала Котёночкина Лилия Михайловна.

8. Глава 8

  Итак, Аарон Эрнестович оставил личный автомобиль перед домом ассистентки ассистентов Котёночкиной Лилии Михайловны и двинулся по длинной арке, кое-где выкрашенной в грязно-бордовый цвет. Остальное пространство стен и свода занимали образцы современного арт-искусства – граффити. Судя по технике, насколько Аарон разбирался в искусстве, а он разбирался – у него имелась прекрасная коллекция предметов искусства, выгодно приобретённых, впоследствии подорожавших не меньше чем в два-три раза, а если смотреть на дальнюю перспективу, то значительно больше, – художникам, поддавшимся творческим порывам, было не более четырнадцати лет.

  Двор встретил Аарона грязной лужей, обойти которую было невозможно. Две хлипкие доски, почерневшие от времени, служили своеобразной переправой с одного берега на другой, дальше виднелось ещё два подобных сооружения.

  Аарона обогнала, ловко обогнув, дородная пенсионерка. Она так и крикнула:

  – Чего раззявился?! Не идёшь, так пропускай, я на пенсии, своим горбом заслужила, между прочим! Совсем молодёжь обнаглела, ни места в транспорте, ни подхода к дому. Никакого от вас толку, Сталина на вас нет! – и поскакала по доскам с ловкостью девятилетней Клавы.

  Аарон Эрнестович никогда не останавливался перед трудностями и, естественно, мог последовать примеру пенсионерки, а вот его обувь, изготовленная на заказ, не предназначенная для непринуждённых прогулок по грязным лужам в центре мегаполиса – точно нет. Ноги пенсионерки, в отличие от главы и владельца «TNK AA Group Capital Investing», резво прыгали в резиновых сапогах, синих, с изображением огромных креативных вишен–мутантов размером с пятку женщины.

  Заброды, как назло, Аарон Эрнестович не захватил, оставил… где они продаются, там и оставил. Надо признать, в забродах Аарон понимал ещё меньше, чем в простых девушках из народа. Рыбалка никогда не входила в перечень его интересов, хотя он пару раз участвовал в подобном мероприятии. В Аргентине и в Норвегии – с борта личной трёхпалубной яхты, доставленной специально для небольшого развлечения владельца. Надо заметить, оба раза рыбалка закончилась крайне успешно, улов получился на редкость богатым. Аарон был успешен во всех областях, даже не интересующие его сферы давались мужчине легко.