- Ольга мне укол делала, а потом вызывала Данилыча, - простонал он.

    - Какого Данилыча? Остеопата?  Где твой телефон?  Сейчас вызову! – я озираюсь по сторонам в поисках аппарата.

     - У меня нет его номера. Твоя мать с ним контактировала. И вызывала, и расплачивалась, - морщась от нестерпимой боли, прохрипел отец.

     И я чувствую себя последним поганцем, потому что в душе, как адский коктейль, смешались две искрящиеся и слепящие своей яркостью эмоции – острое сочувствие родному человеку и практически неконтролируемое злорадство.

     Ясен пень, что приступ радикулита случился во время секс-родео, когда старик пытался отыграть роль молодого разгоряченного быка. Но, один неловкий поворот – и вместо быка – стонущий от боли мужичок не первой свежести с одряхлевшими ягодицами и выделяющимся животиком.

    - Давай я маме позвоню, пусть вызовет этого Данилыча?! – предлагаю  чисто для проформы, потому что знаю – гордыня – это фамильная черта Барковских.

     - Ни в коем случае! – ожидаемо отказывается он.

     - Пап, я помню, что твой остеопат быстренько ставил тебя на ноги. А так придется в клинику! – мягко, как с ребенком пытаюсь убедить его.

     - Нет! – яростно воскликнул он и мучительно застонал от прострелившей боли.

      - Нет, так нет! – успокоил я его и принялся рыться в ящике в поисках обезболивающего и одновременно гугля ближайшую платную клинику. И не мог удержаться, чтоб не кинуть очередную шпильку.

     - И вообще, как тебя угораздило полезть с приставаниями к девчонке, которая загибалась от кишечных колик? – укоризненно, как ворчливая бабка, спрашиваю я. Хотя очень хочется еще и сказать, что молодые должны заниматься сексом с молодыми. Как и любить. Как в природе – львы с львицами, слоны со слонами, кролики с кроликами. И позорно трахать юное тело, когда из тебя самого песок сыплется. И что-то мне подсказывает, что природа за такие девиации просто мстит.

      - Мы доктора вызывали, но к его приезду все прошло. Он осмотрел и предположил, что это реакция на смену противозачаточных, - превозмогая боль, Матвей Тимофеевич все же оправдывается, как школьник.

      Понимая, что отцу госпитализации не избежать, нашел ему но-шпу, надеясь как –то купировать остроту приступа, и пошел звать Анюту. Все - таки женская голова способна удержать в себе больше мелочей. А мужская определенно заточена под глобальные вещи.

     Никотинку я не хотел привлекать по двум причинам. Первая, не стоит показывать, что я считаю ее настолько близкой отцу, что доверю собрать необходимое. Вторая. Все-таки жаль отца, который в своем влюбленном мозгу переживает не за то, что может стать инвалидом, а за то, что предстает перед ней беспомощной рухлядью.

     - Аня, - тихонько постучался я в комнату к девушке.

      - Что случилось? – тут же откликнулась она, будто, как и я, не могла уснуть.

     - Отца нужно срочно в клинику везти, приступ радикулита. Помоги, пожалуйста, собрать вещи.

     - Одну минуту, только оденусь! А вы пока найдите сумку!

     Она и, правда, долго не собиралась, но ее выход меня неприятно удивил. Вернее, разозлил.

     Очевидно, думая, что я ушел, Анна появилась из комнаты с телефоном в руках. Она ловко тыкала пальчиками в экран – не иначе, как с кем-то оживленно переписывалась. Натолкнувшись на меня, она испугалась, отчего неприятное чувство, доселе мне незнакомое, но по рассказам «пострадавших», очень похожее на ревность, заскребло в душе.

     Я, как павлин, распустил хвост, веду ее в театр, обращаюсь с ней, как с леди, а она какому-то конюху ночами любовные смс-ки пишет.