— Вальцева Мария Сергеевна, я так полагаю? — вроде бы и улыбается, но произносит это с таким лицом, будто я ему в тапок написала.

Кивнув, опускаю пятую точку на краешек стула, стараясь не промазать и не опозориться окончательно.

— Рад вас видеть.

— С чего это вдруг? — подозрительно кошусь на черноглазаго.

Так странно находиться с ним за одним столом.

— Я пришла на встречу с Адонисом ( Адонис  с др.-греч. «мой господин». Адонис славился своей красотой – прим. Автора). В смысле, с господином Адону.

Валерий ухмыляется, а потом снова мрачнеет, хмуро на меня поглядывая.

— Всё верно, Валерий Германович Адону — это я.

Рядом возникает официантка, но он её тут же прогоняет.

— Что будете заказывать?

— Не сейчас!

Выглядит Железный странно. Будто у него вопрос всей жизни решается. Мне даже хочется подойти и погладить его по голове, но я из последних сил сдерживаюсь.

— Ваша дочь родилась с помощью экстракорпорального оплодотворения?

Он называет дату рождения Каролинки, её возраст и даже имя врача, который помог ей родиться. Чёртов хакер, разбогатевший в Интернете, не удивлюсь, если он и дату моей первой менструации знает.

Нехорошо как-то и боязно. Какое ему дело до моей дочери? Почему я так нервничаю, и отчего его глаза сейчас отчетливо напоминают глаза моей дочери? Да ну, нет.

Я мотаю головой, а он смеётся, но так неутешительно, что мне сразу же хочется выпить литр кофе и сожрать шаурму размером с Эйфелеву башню. Я всегда ем, когда нервничаю. Да ну, не может быть такого. На фиг ему сдавать головастиков, он же богатый? Моя Каролинка — дочка Железного? Это что за судьбоносное проклятье с элементами извращений?

— Все данные засекречены, вы порете чушь.

Он снова смеётся. Эти складочки возле глаз и бесконечное почесывание носа, когда происходит нечто важное…

— Если вы пойдёте и попросите данные, нянечка, то да, безусловно всё секретно. Но институт медицинской документации и информации давно создал общенациональную базу данных по донорству. Вся информация о донорах вносится в соответствующий реестр и хранится в нем сто лет, так что, зная методы, имея связи и очень большое желание, можно выяснить имена.

Я в полном ауте.

— Вы хотите сказать, что ваш драгоценный биоматериал когда-то попал ко мне во время ЭКО и теперь у нас с вами общий ребёнок?

Демонически красивый и злобный как волк мужик в костюме смотрит на меня исподлобья.

— Я тоже не в восторге, что матерью моей единственной дочери оказалась невоспитанная хамка.

И опять он меня злит. У него талант выводить меня из равновесия одним своим присутствием. Встаю из-за стола. Выяснили — хорошо. Но больше мне здесь находиться ни к чему. Одно дело встретить мужчину, способного стать папой Каролинке, полюбить его, создать семью. И совсем другое — вот это. Получить в родственники диктатора с замашками Муссолини.

— Пффф, — делаю вертолётик губами. — Матерью ВАШЕЙ дочери? Родите со своей куклой десяток детей и оставьте нас с Каролинкой в покое.

Разворачиваюсь на каблуках, планируя покинуть помещение.

— Стой! — Хватает он меня за запястье.

Наши глаза встречаются. И до меня кое-что доходит.

— Все твои головастики умерли, так ведь?! И ты больше не можешь иметь детей?

Он щурится, а я широко улыбаюсь.

— Бинго!

***

— Сядьте, ешьте, а мне нужно подумать, — командует Железный, указывая на стул.

Мой темнобровый недруг и по совместительству новоявленный папаша нашей общей дочери хмурит лоб, почесывая переносицу своего орлиного носа и явно испытывая раздражение. Просто сюрреализм какой-то!

После подобных новостей мы оба, как говорится, не в своей тарелке. Наверху нехило прикололись, подтолкнув пробирку с икринками супостата Адону к моему цветочку.  На земле четыре миллиарда мужиков, а мне достался, я извиняюсь, самый говнистый.