— Он красивый?

Задумавшись, Оля смеётся. И закрывает глаза, как будто представляет.

— Учитель? Он красив как дикий жеребец, полный огня и свободы. Он не спрашивает и берёт то, что ему хочется. А ещё он сильный, непристойно сильный. Я не могу ему сопротивляться. Как вот бывает на берегу, когда на тебя идёт волна цунами. И ты понимаешь — конец тебе. Да и бежать, собственно, некуда.

— Ух! — Я тоже знаю одного такого, но он принадлежит Антонине.

— Одержимость, и громкие вздохи превратились в настойчивые стоны, при этом незнакомый мужчина покусывает бесстыжие губы, скользя языком внутрь, глубже затягивая в водоворот безумной страсти, — хохочет Ольга.

— Обалдеть.

— В молодости я увлекалась горячими рассказами, писала для подружек, а потом вдруг взрослая жизнь, проблемы, необходимость зарабатывать, — она опустила голову, махнула рукой, — и я подалась в проектирование.

Мы с Олей проболтали до  позднего вечера. Я рассказала ей про симпатию к Адону, она поведала подробности её странных отношений с незнакомым учителем. Дома у Красинских я долго не могла уснуть, оказавшись под впечатлением рассказа подруги. Иногда я краснела, но в общем могла её понять. И, наверное, хотела бы испытать нечто подобное.

Для тех, кому интересно узнать Олину историю целиком, добро пожаловать в книгу

"Учитель моей дочери". 

***

 — Дядя Валела, а это правда, что посе логопеда мы поедим моложеное есть?

Малышка  обгоняет нас, вприпрыжку мчась к зданию логопедического центра. Я испытываю испанский стыд. Такому я её не учила, мне очень дискомфортно от подобной напористости.

— Каролина! — бурчу  как  лайнер на взлёте. — Нельзя быть такой наглой. А то дядя решит, что мы нахалки, и больше не будет возить нас к логопеду.

— Дядя и так в курсе, что вы нахалки, — смеётся Адону, сопровождая нас до двери.

Щёки становятся пунцовыми. Горячая волна нежности заполняет все мои внутренности, и я млею, теряя дар речи. Превращаясь в глупую перепëлку, говорят, они совершенно не поддаются дрессировке и всё путают. Так и я от его игривых слов тычусь во все двери центра, пока не нахожу нужный вход. Всё потому, что ситуация крайне волнительная.

Сегодня у Железного отличное настроение, и он пытается узнать, как обстоят дела у меня и моего долговязого  друга-аиста. Он ведь не знает, что после него уже был Юрка-лаборант.

— Когда же наконец  вы поженитесь?

— Валерий Германович, вам кажется, что в вашей жизни от этого что-то изменится к лучшему?

Он улыбается. Мы спускаемся с крыльца и идём в сторону того заведения, где обычно пьём кофе.  Маленькое кафе, где мы ждем Каролинку с логопедических занятий, постепенно становится "нашим" местом, и я искренне храню каждую секунду воспоминаний оттуда.

Мы садимся за столик, нам приносят кофе.

— Почему же вы до сих пор не замужем, Мария?

Он застаёт меня врасплох, но где наше не пропадало!

— Всех  мужчин люблю, понимаете. Выбрать одного — означает избавиться от других.

Адону смеётся. А я не понимаю, что на него нашло. Откуда столько откровения?

— Вы сегодня просто в ударе, господин Адону, — кошусь на него с недоверием, но при этом ручаюсь: глаза мои горят как звезды в небе.

— Сегодня я заключил очень важную сделку, Мария, вы приносите мне удачу.

Я смущаюсь, хочется как в детстве закрыть лицо руками и побаловаться, сыграв с Адону в "ку-ку". Нет,  ну правда, как этот железный дровосек может быть таким милым и одновременно грозным при случае. 

— Я рада, надеюсь, вы заработаете много-много денег.

Адону улыбается.

— Когда вы говорите подобные вещи, — откидывается он на стул, скрещивая руки на груди, — у вас аж вена на шее пульсирует. Не любите успешных и богатых?