Меня так тянет к нему в эту секунду, я даже всерьёз опасаюсь, что на время потеряю контроль над своим телом и выкину какую-нибудь глупость.

Кроме носа, у Адону есть губы, и они идеальные. Не слишком пухлые, но и не тонкие, на вид немного суховаты, но если смочить языком… Ой, мамочки.

Адону отворачивается первым и резко заводит мотор, грозно нахмурившись и сжав руль крепче.

Он становится тем самым Железным, которого я видела в ресторане. Момент из горячего переходит в статус  неловкого. Но я его понимаю. У него серьезные отношения, и эти  рискованные паузы могут быть неправильно мной истолкованы.

— Каролина в прошлую нашу встречу обмолвилась о том, что вы ходите учиться на права. У вас есть автомобиль?

Это кажется мне настолько забавным, что я ухохатываюсь. Да, мало мне беготни, я ещё и туда ношусь как угорелая.

— У Каролинки есть сразу несколько машин. Самосвал, КамАЗ, скорая.

— Всё шутите, — хмурится Железный.

— А как же? Смех продлевает жизнь.

Возникает пауза. Ему не нравится, что я не ответила на вопрос, и я решаю постараться для него. И это высшая степень моего хорошего поведения. Адону может собой гордиться, он превращает меня в пушистого котика.

— Если мне удастся купить машину за сто долларов, то всё будет отлично, — смеюсь, разглядывая его серьёзный профиль, — думаю, что-то милое и в розовом цвете, как мечтает Каро, можно заказать с Алиэкспресс. Вряд ли она будет ездить, даже если мне удастся… А если серьезно, то я так устала бегать и так много трачу на такси, никуда не успевая, что решила получить права, может, смогу взять кредит на что-то очень подержанное и недорогое.

— И бесконечно ремонтировать. Машину лучше брать новую.

— Ага, из салона, — заливаюсь я смехом, — тогда мне придётся продать почку, ещё несколько органов, ну и всё-таки взять кредит.

Адону не смешно, он  следит за дорогой и до скрипа жмёт руль. Полагаю, что, как все мужчины его статуса(я имею в виду — настоящие мужчины), он предпочитает решать проблему и действовать. И сейчас  у него появилось острое желание купить мне хоть какую-то машину и подарить её. Безвозмездно. Но он сдерживается, понимая, насколько это неуместно.

— Кто вы по образованию?

Этот интерес к моей личности мне льстит, и я снова краснею.

— Я закончила иняз.

— Но с детьми больше платят?

— С детьми мне интереснее.

Он снова смотрит на меня, и мне бы очень хотелось знать, о чем он думает, но мы уже подъезжаем к садику.

Улыбнувшись и прошептав: «Я сейчас» — нежным голосом слабовольной рабыни, которая ни на что не надеется, потому что надеяться совершенно бесполезно, но всё равно помешана на своём падишахе, выскальзываю из машины.

Каро щебечет в раздевалке, а я улыбаюсь в пустоту и совсем её не слушаю, зная, что на улице нас ждёт он. Это такое волнующее чувство, когда всё идёт, как должно быть и даже лучше. Лиходей не такой ужасный, как мне показалось в первые минуты. И вообще, с ним приятно общаться. А ещё, когда он ведёт авто и его сильные руки сжимают руль, во мне просыпаются самые низменные и оттого горячие инстинкты.

— Дяденька, вы пииехали?!— Восторженно прыгает и хлопает в ладоши дочурка, выбежав на улицу.

От чего у меня сжимается сердце. А Каро деловито оборачивается ко мне.

— Я же говиила,шо он классный.

И в этот момент всё тот же орган в груди начинает скакать как спортсмен на Олимпиаде во время синхронных прыжков на батуте. Всё это так невероятно, что мне хочется прыгать вместе с дочерью. Они так хорошо общаются. Все эти «у неё нет отца», «безотцовщина» и «А папу вы где потеряли?» больше не обижают так сильно, и хочется показать им средний палец.