Но это не меняет того факта, что внутри зреет печалька. До слёз уныло за себя. И своё жалкое существование, мягко разлитое вокруг однообразной серостью и покорно напоминающее одинокими вечерами о моём невыносимом характере. Я болтливая, ветрено-увлекающаяся натура и не умею держать язык за зубами. Вечно выступаю как с трибуны парламента.

Ну вот что я за личность такая поганенькая? Юрцу-лаборанту улыбаюсь, а мужик с обложки издания о моде и стиле во мне вызывает раздражение.

Прикусив нижнюю губу и скрестив руки на груди, я как дура стою на крыльце “Ладошек”. И уже не хочется идти в магазин. И плевать на те цены, что здесь, возможно, выгоднее. Да и спать веками, развалившись на кровати, тоже желания уже нет. Внутри что-то не так, как будто процесс брожения начинается. И теперь, чтобы успокоиться и развязать этот комок противоречий, мне понадобится целая вечность. Грустить я не люблю, но сейчас что-то прям сильно накатывает.

И вот, когда я совсем скисаю, как кастрюля компота от гнилой ягодки, в воротах снова появляется проблематично шикарный хозяин уникальных имен и интернет-названий.

Он посылает мне суровый взгляд, явно пытаясь сгладить возникшую неловкость своего возвращения. А  у меня от понимания сего факта сердце аж к горлу подпрыгивает. Зардевшись как пятиклассница, получившая первую в жизни валентинку, я не могу перестать жевать нижнюю губу и пожимать плечами будто припадочная. Потому что…

В это просто невозможно поверить, но… Но Лиходей тащит в руках два стаканчика с кофе.  Один из них, очевидно, для меня. И опять из меня лезет идиотское “уиии”. Он же сказал, что мы должны вместе выпить кофе.

— Держите. — Толкает он мне емкость с нарисованными зëрнышками.

И начинает пить свой, пожав плечами и поëжившись, будто от холода.

У него такое выражение лица, словно кофе он принёс совсем не мне, а просто в кафе была акция “два по цене одного”, и Адону было жалко выбросить вторую порцию.

Но я-то знаю, что это не так. И он действительно притарабанил этот напиток для меня. Внутри всё сжимается от дебильной радости, но я быстро беру себя в руки, стараясь поддерживать боевой дух и настрой. Не таять же в самом деле из-за посудки с пятирублевой жидкостью.

— Это очень мило, Валерий. Вы выглядите запыхавшимся. Я волнуюсь.

— Думал, что не застану вас, нянечка, — отвечает он холодным, монотонным голосом. — Полагал, что вы уже в магазине и вовсю занимаетесь ценовой политикой, а вы прилипли к крыльцу — не отодрать.

— Так ведь небо тучами затянуло, Валерий, боюсь растаять.

— Не думал, что несколько капель с неба способны убить такой решительный настрой.

Смерив его ответным суровым взглядом, стараюсь выглядеть как можно спокойнее. Ну да, я кричала, что мне срочно надо, а в итоге стою на крыльце как вкопанная. Женщины вообще крайне непостоянны. На то они и женщины.

Адону смотрит на меня в ответ, затем делает глоток и снова утыкается взглядом в закат. Сегодня солнце особенно ленивое, никак не скроется за горизонтом.

— Я таки пью с вами кофе, — присасываясь к трубочке, вставленной в пластиковую крышечку.

Адону усмехается.

— Мы могли бы делать это сидя и под крышей, но вы, нянечка, в своем репертуаре.

Нахмурившись, расцениваю его оскорбление по шкале собственных ценностей, а потом, будто опомнившись, решаюсь поинтересоваться тем, что давно нагуглила, но никак случая подходящего не было.

— Давно хотела спросить, Валерий Германович: это правда, что вы владелец домена сайта голландской компании изделий из пластмассы под искромëтным названием “пердопластик.ком” ?