Внутри саднит от грусти. На сердце камнем лежит разочарование. И давит. Очень давит. Труднее всего простить самой себе допущенную глупость.

Прощай, город, о котором я мечтала с тринадцати лет... Я наломала дров, и теперь мне тесно, мучительно тесно здесь, на одних улицах, с человеком, который так сильно обидел меня.

Марк

Въезжаю в ворота. Припарковав во дворе машину, шагаю к дому. Уже поздно, но над крыльцом не зажжен уличный свет. Может, Ирмы еще нет? Тяну за ручку, дверь поддается. Все же, она дома.

Вхожу в темный коридор. Врезаюсь во что-то носком обуви. Клацаю по включателю, и, наконец, могу осмотреться. Я налетел на спортивную сумку жены. Отодвигаю ее немного в сторону и разуваюсь.

— Привет, — передо мной возникает Ирма.

— Привет, — бросаю на жену короткий взгляд.

Она бледна, в ладони сжимает бумажный платок, на лице — вселенская скорбь.

— Тебя пять дней дома не было! — восклицает с укором.

— Ты знаешь, где я был, — утомленно отвечаю, ослабляя галстук. — У тебя ведь во всех наших отелях есть глаза и уши.

Прохожу мимо жены по направлению к гостиной.

— Марк, — недовольно протягивает Ирма и следует за мной.

Останавливаюсь у бара. Налив себе немного из початой бутылки, поворачиваюсь к жене.

— Мне следовало уволить сразу всех сотрудников, — смерив ее раздраженным взглядом, делаю обжигающий глоток. — Знаю, что бесполезно. Зато выплеснул бы злость, — заключаю, вздернув брови.

— Они не виноваты, — подмечает Ирма.

— Конечно, разве они могут тебе отказать? — развожу руками.

— Но если тебе станет легче, можешь всех уволить. Мне плевать, — равнодушно разрешает она.

— Не сомневаюсь, Ирма, — выдохнув, поворачиваюсь к бару за добавкой.

— Сейчас важны только мы, Марк, — произносит она с твердой настойчивостью. — Мне абсолютно плевать на всех остальных! Есть только мы и наш ребенок! Вот, возьми, — Ирма протягивает раскрытую ладонь. — Нашла на полу.

Забираю с ее руки свое обручальное кольцо. Узнав об измене жены, в порыве гнева я зашвырнул его куда подальше. Прячу кольцо в карман брюк под ее раздосадованным взглядом. Большим глотком опустошаю бокал и ставлю его на стойку.

— Я займу одну из гостевых комнат, — произношу, собираясь удалиться, но Ирма возмущенно интересуется:

— И это все? Ты пропал на пять дней и просто пойдешь спать?!

Кто бы знал, каких неимоверных усилий мне стоит общение с ней! Какая злость изнутри разрывает! Пять дней не видел Ирму, и с удовольствием еще столько же не появлялся бы в этих стенах! Я так наелся ее заносчивости, ее эгоистичности! Я перерыл весь город, но так и не нашел Ксюшу!

— Не знаю, что еще ты хочешь от меня услышать, — нетерпеливо отвечаю. — Я слишком зол на тебя, Ирма!

— Зол на меня? — изумленно усмехается жена. — Мы в сложившейся ситуации оба виноваты. Я не дам тебе переложить на себя всю ответственность! Мы оба сходили в браке налево! Ты тоже мне изменил!

— Ирма! Я здесь, потому что должен, а не потому, что хочу! — взрываюсь в ответ, повышая голос. — Не делай хуже! Не усугубляй свое положение!

Отпрянув, Ирма растерянно хлопает ресницами. Только что иссякающий колючие искры взгляд становится беспомощным:

— Ты ведь не бросишь меня, Марк? Не бросишь нас с ребенком? Я... я не справлюсь без тебя. Я не смогу. Все только начинается, а у меня уже проблемы, — дрожащим голосом рассказывает она.

— Какие проблемы? — хмурюсь, не понимая.

— Что-то с показателями крови... гемоглобин низкий, давление падает. Врач сказала, надо лечь в клинику. Я сумку уже собрала. Утром поеду, — расстроенно объясняет. Смотрит на меня глазами, полными страха.