Как мы и предполагали накануне, ночью на побережье обрушился шторм. Проходя мимо выброшенных на песок медуз и водорослей, я вспоминаю, как однажды отказалась от поездки на море в конце лета, чтобы подготовиться к четвертому курсу универа. Узнав, что между отдыхом и конспектированием еще неизученных тем, я выбрала второе, Дийя назвала меня ненормальной. Я и правда была такой – фанатичной и до ужаса дотошной – но только когда дело касалось учебы. Моим главным трофеем после выпуска стала стопка разноцветных папок, за которую во время экзаменов меня могли запросто убить – настолько высоко она ценилась среди студентов-химиков. Купив в книжном новенькую папку, упаковку белой бумаги и пачку файлов, я шла домой, сгорая от нетерпения, когда смогу вернуться к учебе. Так что пока родители наслаждались морским воздухом, я листала учебник и заводила карточки на каждую группу химических соединений. Теперь эти папки, которые всегда вызывали во мне необъяснимый приступ любви к своей профессии, пылятся в комоде, который я предпочитаю больше не открывать.

– Ну, как ты? – спрашивает Федя, вернувшись из своего забега.

– Ты убежал так далеко, что я перестала тебя видеть. Ты к олимпиаде что ли готовишься? Носишься, как угорелый.

– Я не преследую какую-то цель. Просто мне это нравится.

– М-да. Вот я и встретила человека, который любит бег. Не думала, что это случится так скоро.

– А что, это плохо?

– Я, знаешь ли, держусь подальше от всего, что связано со спортом. И меня до усрачки пугают люди, которые говорят, что движение – это жизнь.

– Но это же правда.

– Эта правда оскорбляет чувства всех работников, вынужденных вести сидячий образ жизни. Никто из них не откажется от девятичасовой прогулки по живописному парку, но вместо этого они сидят на полуразвалившихся стульях и сводят дебет с кредитом. А потом приходят бегуны вроде тебя и говорят им, что у них и не жизнь вовсе, раз они не двигаются большую часть дня.

– Ого, – улыбается Федя. – Ты превзошла саму себя. Кто-то просто обязан дать тебе ученую степень по утрированию, иначе зачем все это.

– Я не утрировала, – возражаю я, но тут же уступаю. – Только если самую малость. Короче, не говори мне ничего про силу активного образа жизни, если не хочешь огрести.

– Ты в курсе, что раз за разом угрожаешь сотруднику правоохранительных органов?

– Ты не при исполнении, так что не считается.

– Вообще-то… – пытается он поспорить, но я прикладываю ладонь к его губам.

– Помолчи немного. – Дождавшись его растерянного кивка, я убираю руку от его лица, и говорю: – В день нашего знакомства ты показался мне довольно милым, что совсем не вязалось с образом человека, от которого сбежала невеста. Вообще-то, я не очень хорошо разбираюсь в людях, так что запросто могла пойти в ресторан с каким-нибудь маньяком. Но когда мы, сидя за столом, разговорились, я поняла, что интуиция не врет – ты и правда хороший. Так что я расслабилась и начала есть, как в последний раз. Знаю, ты спрашивал не об этом, но я тогда совсем не обратила внимания на то, как ты выглядишь. Куда важнее было то, что внутри.

Явно озадаченный услышанным, Федя наклоняется, чтобы поправить шнурки на своих беговых черных кроссовках.

– Я ведь не сказала что-то гадкое или обидное? – уточняю я, опустившись на корточки. Наши взгляды встречаются, и он улыбается.

– Да нет, это было… довольно мило.

– А чего ты ожидал? Что я назову тебя умопомрачительным красавчиком?

– Да нет, меня все устраивает, – смеется он, закончив с кроссовками. – Мне и довольно милым неплохо живется.