– Хорошо, я запомню…

– Боль сейчас пройдет. Я не жесток, Адель, я не хочу тебя мучить. Но твоя невинность – это нечто особенное. Я так долго мечтал о том, как впервые овладею тобой. Как открою тебе дверь в особый мир, мир желания, мир соития…

– Я не хочу… Просто прекратите это.

– Тише, сейчас я все исправлю.

Мардок просунул руку под меня, положив горячую ладонь на низ живота. Я тут же почувствовала покалывание и тепло, уходящее под кожу, а затем боль и правда прошла, словно ее и вовсе не было. Осталось только распирающее чувство внутри меня.

– Так лучше? – заботливо спросил мужчина.

Я кивнула, все еще чувствуя дрожь в теле.

– Первый раз должен тебе запомниться, но не только болью. Я не хочу, чтобы ты боялась близости. Ты должна стать идеальной женой, послушной, обученной и страстной в постели. Теперь я покажу тебе, какой должна быть страсть.

Рука Мардока скользнула ниже, сжав мой клитор, а член стал двигаться, совершая глубокие размеренные толчки. Мне снова стало казаться, что я не девушка, а музыкальный инструмент, струны внутри меня натянулись и завибрировали, по ногам разлилась слабость, а давление внутри все нарастало.

– Ты такая узенькая… Мне тяжело двигаться в тебе, моя девочка. Тяжело не кончить прямо сейчас… – хриплым, сдавленным голосом произнес ректор.

Его движения стали более рваными и глубокими, каждый его толчок надавливал внутри меня на какое-то чувствительное место, вырывая из моего рта тихие стоны. Ватаэл поднялся и крепко сжал мои бедра, после чего еще ускорил темп. Он вколачивался в меня, вжимая до синяков в стол, выбивая из меня хриплые стоны. А я чувствовала, как с каждым толчком нарастает напряжение внутри, а по бедрам течет влага. Неужели это и есть то, чего все так желают? Такое грубое, животное соитие? И почему мое тело так отзывается на действия ректора? Почему мне так хочется, чтобы он двигался еще и еще? Мои стеночки набухали, а сердце бешено стучало, было невыносимо и в то же время хотелось продолжать, узнать, что находиться за гранью этого сладкого напряжения. Кожа стала невыносимо чувствительной, затвердевшие соски терлись о стол и ныли. Я казалась самой себе оголенным проводом и когда Мардок толкнулся нестерпимо глубоко, навалился сверху, и сдавленно по животному захрипел, я содрогнулась, чувствуя, как перетянутые внутри меня струны лопнули и внутри все судорожно запульсировало. Я закричала, чувствуя дрожь во всем теле. Какая-то эйфория надвигалась мягкой волной, даря покой и блаженство, после такого невероятного напряжения.

Когда меня отлучили от такой удобной и теплой поверхности стола, я недовольно замычала. Надо же, я уже успела провалиться в сон. Витаэл подхватил меня на руки, прижав к обнаженной груди, и понес. Мне хотелось опять уснуть, но что-то подсказывало, что мужчина мне этого не позволит. Вскоре, сквозь дрему я почувствовала обволакивающую теплую воду и заставила себя открыть глаза. Ректор усадил меня и стал заботливо избавлять от остатков одежды. А я огляделась. Мы оказались в ванной комнате, и здесь было чему позавидовать: просторное помещение, украшенное мрамором, а в центре нечто напоминающее джакузи в дорогих спа – утопленный в пол, круглый небольшой бассейн с сидениями.

После осмотра помещения мой взгляд упал на обнаженное тело мужчины, под его плотной кожей четко вырисовывался рельеф мышц, если бы я была художником, то мне захотелось бы рисовать с него обнаженных греческих богов, попа, кстати, и правда была как орех. А то, что воинственно стояло спереди вызвало новое ощущение тяжести внизу живота. Неужели такой большой член поместился в меня?